– Да, одну, – веско молвил воевода. – Об одной шла речь. У нас еще и осень впереди. Сейчас если нескольких богам отдать, что осенью делать будем? Своих девок в жертву? Оно, конечно, можно и так. Как великий криве скажет.
Сирвид усмехнулся в усы, жрец же злобно поджал губы. Понимал, в чей огород швыряет камни воевода. Когда-то, не так уж и давно, в какой-то голодный год, по совету криве, принесли в жертву Перкунасу сразу трех местных дев. Так их матери потом жреца чуть не убили! Подловили в лесу – пришлось отбиваться. Да что там отбиваться – бежать! Будивидас потом-то с нахалками теми расправился, и все вроде бы стало хорошо, но осадочек нехороший остался. И не просто осадочек – страх.
Язычники литовских пущ, как заметил Игорь, человеческую жизнь вообще не ценили. Ни свою, ни тем более чужую. Вообще, жизнь никогда не считалась чем-то неприкосновенным. Даже самоубийство рассматривалось как благородный поступок. Такая смерть была для язычников гораздо более предпочтительной, чем смерть от руки врага. Тела самоубийц и тех, кто по какой-либо другой причине преждевременно ушел из жизни, не хоронили вовсе, оставляли на земле для «доживания».
Об этом с утра как-то обмолвилась Оль… Бируте. Хорошая, кстати, девчонка, хоть и первобытная княжна. Хорошая, не только в смысле секса, хотя и здесь тоже плохого слова про княжну не сказать. Однако еще и характер неплохой: смешливый и немного упрямый. Совсем как у Оленьки.
– Одну так одну, – затаив злобу, криве покладисто улыбнулся. – Сколько дадите. Не мне ведь – богам.
– Богов тоже раскармливать не надобно, – сквозь зубы заметил Сирвид. – Привыкнут, потом жертв для них не напасешься.
Хорошо сказал! – про себя восхитился Игорь. Очень даже мудро. Действительно, чего раскармливать-то? Вот если только слегка прикормить…
– Княже! Князь! – выбежав на крыльцо, закричал, замахал руками Гинтарс. – Тут такое, такое…
– Что случилось? – тревожно обернулся Довмонт. – С княгиней что-то?
– Нет. Просто она сказала… чтоб ты прямо сейчас зашел. И – один. Так она сказала.
Мальчишка так и не пояснил, что же, собственно, такое произошло в княжеских покоях? Отвечал как-то уклончиво, да все напирал на княжну. Мол, она зовет, она все и скажет.
– Ну, надо так надо. Вы порешайте тут все, а я быстро.
Сказав так, кунигас быстрым шагом направился в дом, провожаемый подозрительным взглядом криве. Поднялся – взлетел – по высоким ступенькам, миновал сени…
В опочивальне Довмонта ждал сюрприз! Недаром Гинтарс выглядел таким взволнованным. Еще бы! На княжеском ложе, рядом с лежавшей поверх одеяла княжной, нагло сидела вчерашняя пленница-беглянка. Та самая, зеленоглазая, в рубахе с чужого плеча. Мало того что сидела, так еще и держала у самого горла юной княгини старый заржавленный серп.
Нет, ну это уж вообще, вконец обнаглеть надо! Просто