Даже в темноте, в тусклом свечении заляпанного грязью фонаря, который находился неподалеку, искаженное злобой лицо было так же выразительно, как и в первую их стычку. Елена нервно кивнула головой. Резкая боль – и можно было говорить:
– Ах ты, дрянь! Что тебе нужно? – яростно выкрикнула Елена.
– Ух, как мы заговорили! Прелесть! – корчить из себя крутую, кривя губы в ухмылке, видимо, было коронным номером – фишкой «пантеры». Затем последовал резкий удар ладонью по лицу. Дикая боль – видимо, ногти тоже приняли участие в этом ударе.
Елена приподняла голову и, словно кинжалом полоснула, глянула в глаза похитительницы. Их почти не было видно, но девушка знала, что в них, кроме злобы, ничего не найдет.
– Что я тебе сделала? – голосом, в котором звякнул металл, еще раз спросила Елена.
– Для начала, меня зовут Саша, но для тебя – Александра.
Присев на корточки перед жертвой, сжав двумя пальцами щеки Елены, «пантера» продолжала глумиться:
– Закрой свою пасть, говорю!
Удар, удар и еще раз удар по лицу последовали за полными ненависти и яда словами Саши. Боль током ударила через все тело.
«Плакать? Ну, нет!», – глаза Елены даже не стали влажными. Она не могла доставить этой крашеной кукле такое удовольствие. Ни единой слезинки!
Девушка вновь подняла голову и взглянула на «пантеру», рядом с которой стояли двое. Они молча смотрели на Елену и даже не пытались сделать хоть что-то, чтобы избавить ее от побоев. Видимо, это были подружки.
– Знаешь, Лена, я живу здесь уже пятнадцать лет. В детстве меня бросили в эту «тюрьму»… – Саша помолчала, а потом продолжила, подпустив в голосе нотки грусти: – Я «гнила» здесь долгие пятнадцать лет…
Словно маятник, Саша начала ходить из стороны в сторону – так учитель двигается перед классом, излагая материал урока. «Пантера» рассказывала о своей школе жизни.
– Все это время Елизавета Александровна твердила только о тебе, хотя не видела тебя ни разу в жизни. – Потом резко повернулась и остановилась: – Где ты была? Где?! – Схватив Елену за волосы, Саша зажала голову девушки так, чтобы видеть ее глаза.
Они встретились взглядами, словно сшиблись, звякнув лезвиями, два клинка. У обеих глаза были наполнены яростью, болью, обидой.
– Где ты была, когда она смертельно заболела, и лишь чудо помогло ей встать на ноги?! Я-то была рядом в самые трудные для нее минуты!
– Дома – там, где тебе не быть никогда! – закипая, выкрикнула Елена и плюнула мучительнице в лицо. И сразу пожалела об этом…
– Издеваешься? – взвизгнула та, вытирая лицо.
Удары ногой были беспорядочны и очень болезненны – девчонка не выбирала места, по которым била изо всех сил. Елена скрючилась, стараясь прикрыть голову и живот. Холод земли спасал от беспамятства – молить