– А задачи решали?
– Решали.
– Вот это молодцы! Какие же вы решали задачи? Небось трудные?
– Да нет, не очень. Задачи материалистической философии в свете задач, поставленных второй сессией Комакадемии совместно с пленумом общества аграрников-марксистов…
– Кушайте, кушайте, – пытается погасить «образовательный» конфликт мама, «старая домашняя хозяйка» с интуитивным житейским пониманием наступивших реалий.
Слишком мало известно об обстоятельствах написания самой известной русской книги о Соединенных Штатах. Как рождался замысел «Одноэтажной»? Советским литераторам за рубежом оставляли мало места для творческих импровизаций. На выезд за границу писателей такого уровня требовалось постановление Политбюро, как это было в случае с самым известным тогда публицистом «Правды» Михаилом Кольцовым, или личное распоряжение Сталина, как это было в случае с командировкой Бориса Пильняка в США. В дальнейшем оба автора, не оправдавшие доверия «великого вождя», были арестованы и отправлены на расстрельный подмосковный полигон «Коммунарка».
9 июня 1935 года был принят закон, по которому побег советского гражданина за границу карался смертной казнью. За недоносительство об этом «тягчайшем преступлении» его родственникам полагалось тюремное заключение. Все выезжающие в заграничные командировки знали, что их семьи остаются в качестве заложников советского государства.
Ильф у плаката со Сталиным. Москва, 1934. Фото А. Козачинского
Можно предположить, что ходатаем перед «хозяином» за Ильфа и Петрова был бывший секретарь Сталина Лев Мехлис (тоже одессит) – ортодоксальный куратор советской печати, главный редактор «Правды» и будущий начальник политуправления Красной армии. В таинственных, недоступных пониманию простых смертных «верхах» незримо согласовывались сроки, утверждались расходные денежные суммы и прочие детали будущей поездки.
«Муза дальних странствий» – строка запрещенного Н. Гумилева, пущенная в широкий обиход Ильфом и Петровым, – так названа глава из «Двенадцати стульев». Но каковой была первоначальная творческая установка для большого «странствия» за океан? Ни записные книжки писателей, ни их письма, ни мемуары современников достоверной информации не содержат. Ознакомительная журналистская поездка? Эта версия выглядит наименее правдоподобной. Даже из далекой и неопасной Индии должны были приходить остросоциальные репортажи. Талантливая и злая сатира на бездуховное мироустройство американской «Вороньей слободки»? Налаживание литературных и иных полезных для советского государства контактов? Сами авторы «Одноэтажной» оставили этот вопрос открытым. В накопившейся большой и многослойной экзегезе по-прежнему много загадок.
Словно упреждая будущих хулителей, Ильф и Петров скажут в конце книги: «Нам непонятна такая постановка вопроса – ругать или хвалить. Америка – не