Страх был неприятным. Из скользкого червя он разросся до самой настоящей змеи, и неторопясь пробираясь меж лопаток у чародеев, вот-вот обещал обратиться в самого настоящего дракона. Склизким страхом он дышал им в шею, заставлял покрываться холодным потом, ужасаться при виде каждого тела, лежащего на грязной земле.
Надежда была мелкой и непостоянной. В истерике она отчаянно билась, желая доказать, что очередной труп принадлежит нападавшему. Стоило отдать ей должное – чаще всего она оказывалась права. Исковерканные до неузнаваемости разбойники буравили невидящим взглядом пустоту перед собой. Рун недоумевал – здесь, у Шпиля, их всех можно было вскипятить изнутри, обратить стаей бабочек, или отправить домой – частями.
Карка они нашли в своей кровати – бедолага даже не успел встать. Ему перерезали горло и, выколов глаза, засыпали горящих углей. Вместо рук торчали обугленные культи – мерзавцы боялись чародейских фокусов даже после смерти волшебника и решили обезопасить свои шкуры.
Завернутая в тряпицу, с застывшим ужасом на глазах, в россыпи столь дорогих ей книг лежала Гитра – едва её увидев, Руну стало дурно. Её раздирали на части, словно кусок мяса, когда она ещё была живой. Воздух вокруг пропитался запахом гнили и мертвечины. Слабый аромат маны, едва висящий в воздухе едва перебивал мерзкий дух.
Парень споткнулся и не сразу узнал в изуродованном нечто старого Мяхара. Старика обезглавили, и словно игольницу истыкали ножами – на нём не было живого места. Из распоротого живота небрежно вывалились потроха, словно крысам на поживу. Парень вздрогнул, желая бежать от жуткого зрелища прочь. Не веря собственным глазам, он отрицательно качал головой. Ему казалось, что вырвись он из Кошмарного, искалеченного Шпиля, обязательно сможет вернуться в тот, где все живы и здоровы.
Мастер Рубера держался до последнего. Наверно, сказал Нилтар, его убили последним. Учитель фехтования скорчился на полу с переломанными ногами и вывернутой шеей. Поодаль, насаженные на пики, торчали его оторванные руки. Кровь мерзко хлюпала под ногами юного чародея. Он шёл следом за старшими собратьями, цепляясь за края платья ветреной надежды. Страх смеялся над мальчишкой – он-то знал, что они вот-вот найдут Виску. Не в этой комнате, так обязательно в другой. Ну как? Готов? – спрашивал он каждый раз, как только Рун переступал порог очередной комнаты, и у парня сердце уходило в пятки.
У матриарха не было головы. Словно в насмешку, её усадили на её законное место, вогнав через шею деревянный кол. Изломанные руки словно вот-вот должны были исторгнуть