Совершив благовидный поступок,
Восхищаясь своим благородством,
Тихо шепчешь: «Какой молодец…»
Говорят, грезишь ты о любви благородной,
Чтоб ласкали тебя и несли на руках.
Семью бросив, забрав свой налог подоходный,
Жертву снова найдёшь, закрепившись в веках.
Говорят, жёсток ты, беспощаден,
И всегда настоишь на своём.
И хотя род людской на Земле – мириады,
Столько зла не осело ни в ком…
А ещё говорят – раньше лучше был, чище,
Утром видел росу, жаворонка полёт,
Замирал, восхищаясь, в Мытищах,
По Москве отправляясь в поход.
II
Никого, ничего не боишься –
Не от Бога тебе этот дар.
Сколько зла и расчётливой боли
Повсеместно ты вложишь в удар…
Исподлобья кривая ухмылка,
И угрюмый, неласковый взгляд.
Вместо целого кладёшь ты обмылки,
И походка вразвалку,
И цинизм, слово яд…
Ни в кого, ни во что ты не веришь,
И плакатным призывам –
Площадную брань.
Окружающий мир очень скупо
Ты делишь – на двоих:
На своих и взимающих дань…
Осуждаешь путан и
Не любишь ты рокеров,
Восхищаясь же сверхчеловеком,
Веселишься ты от лилипутов и гномиков…
Сознавая себя, и продукт, и эпоху,
И потерянным века ребёнком,
С языка ты змеёй пригреваешь наваху,
Ей пластая, без сердца смеясь над котёнком…
И что странно – ведь ты не один.
Твоих братьев, таких–то нимало….
И откуда берутся? И кто породил?
Да и кто виноват? Семья, школа –
Не на– а – до!
Вот в твоей–то жестокости «профи» –
Только армии нашей вина.
Дедовщина, наряды, бессонные ночи,
Всё обычно, как мрака тона.
Научили там быть бессердечным.
Восьмидесятые годы – застоя рассвет.
Своей службы тот срок «быстротечный»,
Что в тюрьме, что на «точке» – единый момент…
III
А скажите мне, что станет с парнем,
Если в срок восемнадцати лет
Учат бить сапогом в подбородок,
И стрелять в человека – и весь вам ответ…
Ещё учат звериной хитрости,
О приказах не рассуждать,
Добиваться кошачьей гибкости,
И оружием владеть на «ять».
По приказу смерти предать, не думая,
И на мирное небо взвести курок.
За тебя пусть начальник думает,
А ты делай всё быстро и в срок…
Жизнь тогда лишь ценить начинаешь,
Когда в бандитское дело заглянешь.
Когда могильным холодом обдаст,
Когда ты вздрогнешь, взмокнув в этот раз…
Счастлив будет из двоих лишь тот,
Кто быстрее свой курок нажмёт.
А затем, смотря на труп душмана,
Жалко станет старую, его седую маму…
Молчать