Беспамятство. Светлана Петрова

вода. «Как они пьют эту дрянь без фильтра? Говорят, раньше собирали дождевую, мягкую, она не только вкусная, но и волосы от неё хорошо росли. А теперь, что в небе, что в колодце – всё едино.» Оля вынесла из дома новое цинковое ведро и стала привязывать его колодезной цепью вместо старого. Пришли три старухи, одна древнее другой, поздоровались, сложили руки на груди и стали наблюдать за действиями чужой женщины в городском платье молча, с некоторым любопытством, но явно осуждающе. Отчего? Загадка. Под отталкивающим взглядом старух было неуютно. Во всяком случае, крыса, подбиравшая объедки на столе, выглядела добрее. (Та, что привиделась во сне, уже забылась.)

      Пока она мучилась с холодной мокрой цепью, подошла ещё одна женщина, помоложе, с гладким, удивительно чистым, даже каким-то ангельским лицом, аккуратно повязанная платками – нижним белым, скрывавшим пол-лба, и верхним, из плотной светло-коричневой ткани в клетку. За её длинной тёмной юбкой прятался крошечный мальчуган с большой головой. Он неотрывно, не мигая, смотрел на Ольгу странными нездешними глазами цвета выцветших незабудок. Такие же необыкновенные сиреневые глаза были у матери.

      – Давайте я помогу, – с симпатией сказала женщина. – Мы привычные.

      Она ловко развязала, вновь завязала цепь короткими грубыми пальцами и улыбнулась, а малыш, оторвался от мамкиной юбки и потрогал Лялю за ногу, словно хотел убедиться, что она такая же, как все – живая и тёплая.

      – Максимка, – с мягкой укоризной заметила женщина, – не трогай тётю руками.

      Мальчик засмеялся, скосил глаза к переносице и сильно нагнул голову к плечу.

      – Гы, гы.

      Добровольная помощница зачем-то пояснила:

      – Говорить не умеет.

      Ольга обрадовалась диалогу с местной жительницей.

      – Какое имя хорошее. А сколько ему?

      – Шесть, седьмой пошел.

      – У мальчиков это бывает, – сказала Ляля, невольно стараясь понравиться. – Потом заговорит сразу целыми фразами. Он ведь всё понимает?

      – Это правда.

      Улыбка неожиданно сошла с лица женщины.

      – Иди в дом, – нестрого приказала она малышу, но он не послушался и всё стоял.

      – Извиняйте.

      Женщина потащила его за руку, а странный мальчик, неловко вывернув головёнку, продолжал глядеть на Ольгу, как заворожённый.

      К полудню неожиданным подарком проглянуло солнце, через пару часов глина затвердела. Ляля белыми руками с тонкими запястьями под присмотром тех же бабок, к которым добавилась еще парочка, заколотила горбылём наискосок окна и двери: она многое умела – отец научил, когда возил на рыбалку в Карелию. Теперь дом выглядел покинутым, но не брошенным. Забив последний гвоздь, уехала, чувствуя спиной какую-то неясную тревогу, происхождения которой не знала.

      Преодолев полсотни километров корявой дороги, Ольга выбралась на Ярославское шоссе возле Переславль-Залесского, миновала знаменитое Плещеево озеро и развила приличную скорость, рассчитывая часа через четыре быть дома. Отцовская машина, хоть и большая, тяжёлая, в управлении