– Главное, что наконец-то у нас есть крыша над головой. У нас было много хлопот с квартирой. Нам все время приходилось откладывать свадьбу. Теперь мы обзавелись квартирой, правда, стоило нам это немалых материальных жертв. мы долго раздумывали, пока нам не явился дед Гинек и не посоветовал снять без колебаний квартиру. Дед Гинек был в высшей степени разумный человек…
Учитель умолк, не зная в растерянности, что бы еще такое сказать… Ему ничего не приходило в голову, он откланялся и удалился в сопровождении своей половины.
– У них белая спальня, – сообщила жена после их ухода, – но не могу сказать, чтобы она мне уж очень понравилась. Кровати с резьбой, а это непрактично, потому что на резьбе оседает пыль.
– Ты опять? Ведь я тебя уже просил не обращать внимания на чужую мебель, – произнес чиновник, нахмурившись. – А ты все свое. О, Господи! Я уже предчувствую: неприятностей нам не миновать.
– Что он имел ввиду, говоря о деде Гинеке? – спустя некоторое время озабоченно спросил чиновник. – Якобы им явился дед Гинек… Не понимаю, что он хотел этим сказать…
– Ну, они посоветовались, – отозвалась жена, – посоветоваться всегда неплохо прежде чем выложить такие сумасшедшие деньги… Хотела бы я знать, сколько они дали полицейскому. Если меньше, чем мы, то, видимо, они не простачки.
Чиновник стоял на террасе без пальто, наслаждаясь весенним солнцем. Полицейский работал в саду. Он перелопачивал землю и таскал в коробе компост.
Увидев чиновника, он распрямился, отер со лба пот, лицо его расплылось в широкой улыбке.
– Ну вот, – произнес он с удовлетворением, – дом у меня полнехонек. Одной заботой меньше.
– А я-то думал, – удивился чиновник, – вы тоже будете жить здесь… Дом построили, а не переезжаете…
– Помилуйте, – отозвался полицейский, – разве по карману мне такое жилье? Я, голубчик, не могу себе позволить платить такие деньги за квартиру. К чему это приведет. Какое там…
Он нагнулся, чтобы выдрать корень, торчавший из земли. Комель с шумом осыпался.
– Моя домохозяйка тоже рассчитывала, что я от нее съеду, когда обзаведусь собственным домом. Но я поостерегусь… так она подала на меня жалобу. Такие нынче люди! Когда вы меня узнаете поближе, увидите – цены мне нет. Жалобу она на меня подала, но ничего не добилась, с квартиры я не съеду – и баста. Она мне: «Сами хотите платить за квартиру гроши, а с жильцов драть втридорога». Я ей: «А как же, любезная, нынче только так.» Ох, язва! Но не на того напала. Котелок у меня варит.
– Иные люди не желают входить в положение другого, – сказал чиновник.
– Как аукнется, так и откликнется, – продолжал полицейский, – со мной можно только по-хорошему…
Он взвалил короб на спину и сказал: – Кто меня не знает, тот может подумать… Но я, голубчик, знаю, что почем, меня на мякине не проведешь…
И он отправился за компостом, исполненный самодовольства.
Чиновник еще немного постоял, а затем обошел дом, чтобы взглянуть на двор. Завидев его, Амина как-то чудно