Я неловко взял блокнот и написал: «С наилучшими пожеланиями!». Ну, и расписался. Становой пристав благодарно пожал руку и лично проводил к карете. Я сел в неё, и кучер был настолько любезен, что позволил взять Тварь с собой в дилижанс. Тем более, кроме меня пассажиров не было. До самого Бирюля я доехал уже безо всяких происшествий, там вышел и отправился в земскую управу, отчитаться за командировку.
Возле здания земской управы я приказал Твари сидеть и не отсвечивать. А сам вошёл в присутственное место. Коллеги мои – Ванька и Потап – вскочили со своих мест, подбежали и стали трясти руку. Но, когда из кабинета выкатился мой дражайший начальник Игорь Фёдорович, тут же отскочили к своим местам, сели и уткнулись в бумаги. А Кротовой раскинул руки, нацепил на личико своё пухлое улыбку и пошёл мне навстречу:
– Семён Петрович! Как я рад вас видеть-с! Наслышаны, наслышаны о ваших успехах! Хотели бы подробнее! Присаживайтесь!
Я неловко сел за свой стол, аккуратно прислонив к нему винтовку, достал из кобуры револьвер и положил на столешницу.
– Вот, возвращаю.
– А не надо возвращать! – зашевелил своими усами Кротовой, – Исправник после истории с Зениным дал указание вам оружие служебное выделить в постоянное пользование-с. Кто же знал, что вы так ловко с ним управляетесь?
– Да это случайно получилось, Игорь Фёдорович, – смущённо признался я начальнику.
– А скромен-то, а? – гордо оглядел уткнувшихся в бумаги писарей Кротовой. Будто сам он был скромен и безумно гордился этим, – Смел! Меток и скромен! Учитесь!
– Так точно, – буркнули Иван и Потап, и скова уткнулись в бумаги.
– Так как было-то, голубчик? – спрашивал меня председатель земской управы.
Я вздохнул тяжело и принялся рассказывать:
– Эдди Зенин вызвал меня стреляться. Я случайно выстрелил и попал ему в лоб. Всё.
– Ну, всё, так всё, – ласково заговорил Кротовой, – Не будем мучать с дороги. Ты забирай револьвер и иди отдыхай! А завтра уже на работу-с, как положено! И с исправником поговоришь. Он ещё вчера тебя спрашивал!
Я вышел на улицу, взял Тварь и пошагал на свою квартиру. Вошёл в такую ставшую родной уже комнату, и как был – пыльный, в одежде, завалился спать. Проклятая командировка вымотала невероятно. Но я даже не подозревал, что настоящие приключения только-только начинаются…
Глава 17. В которой меня снова посылают
Две недели я жил тихо и спокойно. Ходил на работу, как и раньше. Выполнял нехитрые писарские дела. Револьвер, правда, с собой не носил. Как и ружьё. Оставлял на квартире. Без них спокойнее как-то. Поначалу народ из Бирюля валом валил в нашу управу за делами, о которых и вспомнить не могли, а по сути, чтобы посмотреть на меня. И то сказать, столько слухов про меня разнесли, что мне самому страшно становилось. И как я банду перестрелял в лесу. Потом стрелка убил. А потом и с дружками посчитался.