Безусловно важно развитие и иных, кроме административной, альтернативных суду форм защиты прав и интересов, что также может способствовать уменьшению судебной нагрузки. Однако понятно, что не это должно выступать в качестве основной цели при их совершенствовании и формировании. Такой целью может служить лишь обеспечение заинтересованных лиц доступными вариантами качественной защиты, обращение к которым устранит для них необходимость защиты судебной. Обращение к таким формам должно происходить не вследствие их обязательности, а благодаря уверенности заинтересованных лиц в эффективности этих форм, и в силу этого должно быть добровольным. Любые досудебные порядки не должны восприниматься ищущими защиты лицами как некий лабиринт Минотавра, не пройдя который невозможно добраться до суда, и задуманный и устроенный так, чтобы заставить вообще отказаться от судебной защиты, демотивировать заинтересованное лицо. Понятно, что можно искать и предлагать эффективные формы для разрешения спора и во внеюрисдикционном порядке, и, в частности, за счет наращивания массива случаев, когда необходим претензионный порядок. Тем не менее, думается, что вводить такие порядки нужно более чем аккуратно, ибо зачастую существует насущная необходимость прямого обращения в суд, который за счет имеющихся у него ресурсов способен обеспечить будущую защиту прав и интересов и исполнение решения уже с момента обращения к нему. Однако в истории российского законодательства подобного рода непроходимые лабиринты имели место. Речь идет, в частности, о содержащихся в ГК РФ правилах обращения в суд с иском об оспаривании решений собраний. В п. 6 ст. 181.4 ГК РФ сказано, что лицо, оспаривающее решение собрания, должно заблаговременно уведомить в письменной форме участников соответствующего гражданско-правового сообщества о намерении обратиться с таким иском в суд и предоставить им иную информацию, имеющую отношение к делу. При появлении этих правил было абсолютно непонятно, что в данном случае закон подразумевает под надлежащим уведомлением. С учетом того, что такого рода собрания бывают очень значительны по числу участников, совершить соответствующее действие простому человеку было бы зачастую не просто затруднительно, а практически невозможно.
Закономерно возникал еще один вопрос. Следует ли повторно уведомлять членов сообщества в том случае, если кто-либо из них решит присоединиться к требованию, но при этом предоставит некую информацию, на которую первоначальный инициатор не ссылался. Не было ясности в вопросе, каковы процессуальные последствия неисполнения обязанности по уведомлению. Практика могла пойти по пути приравнивания такого неизвещения к последствиям несоблюдения