Защита общественных интересов в гражданском судопроизводстве. Дмитрий Александрович Туманов

состоит в поддержании правопорядка путем применения охранительных норм права, а конечная цель судопроизводства заключается в достижении истины по делу путем установления действительного правоотношения между сторонами в целях правильного применения охранительных норм права[266]. В свою очередь, М.М. Ненашев утверждает, что защита прав и интересов – это вообще побочный эффект разрешения судом споров о праве, который может наступить или не наступить[267]. В литературе можно встретить и иные подходы к определению целей судопроизводства, в том числе и предложения вернуться к позиции отдельных дореволюционных авторов о том, что магистральной целью судебного разбирательства является водворение спокойствия в правоотношениях.

      Наличие дискуссии по указанному вопросу, конечно же, может навести на размышления о том, существует ли действительная необходимость в пересмотре целей судопроизводства. Ведь судопроизводству нужна такая магистральная цель, которая в наибольшей мере одновременно отвечает интересам отдельных лиц, их групп, общества и государства.

      Понятно, что цели судопроизводства – это не просто некие декларации, а тот полезный эффект, который по общему правилу должен наступить при осуществлении правосудия. Соответственно, изменение целей судебной деятельности возможно при модификации роли правосудия в обществе и государстве и обязывает одновременно перестраивать и процессуальный регламент, который в таком случае будет должен обеспечивать достижение уже новых целей.

      Вместе с тем трудно найти причину, по которой инициаторов изменения целей судопроизводства не устраивает защита прав и интересов различных субъектов права в качестве основной его цели со вполне понятной пользой такого эффекта. При этом непонятно, в чем польза иных предлагаемых в качестве основных целей судопроизводства, в частности, такой, как разрешение спора судом, – вне акцента на том, что спор разрешается для защиты прав и интересов. Если предположить, что основная цель – это разрешение спора, то первым делом обнаруживается, что совершенно не ясно, что представляет собой такое решение и когда именно спор будет считаться разрешенным. Чисто гипотетически государство попросту может тем или иным образом поставить в правовом споре точку, так и не допустив обращения к судам или допустить обращение к некому учреждению под названием «суд», чья деятельность не обеспечена никакими гарантиями, и считать результат его деятельности разрешением спора. Наконец, если даже уйти от столь мрачных моделей и представить суд в полном смысле этого слова, то в силу неясности того, что следует понимать под разрешением спора, всё равно непонятно, когда его следует считать разрешенным, какой именно результат должны обеспечивать процессуальные нормы, какие гарантии содержать.

      Разумеется, в результате такого разрешения спора случайно могла бы возникать и защита прав и интересов, но, поскольку она не являлась бы основной