По приезде, уже после первых слов врача Грубова, Гордей почувствовал привычное волнение и нарастающий азарт следопыта, что всегда испытывал в начале любого следственного дела. В этом случае он начинал раздваиваться на две половины: одна слушала свидетелей, врачей, экспертов и других специалистов, а другая уже анализировала услышанное, задавала вопросы, готовила вариантные ответы.
Поначалу случившееся воспринималось обыденным, бытовым происшествием. Так думал и начальник Сизова – Мирон Миронович Пужаный, полковник отдела УГРО (отдел недавно сформировали, поэтому с названием не определились). Пужаного отличала безупречно подогнанная форма, тоненькая полоска усов и темпераментный взгляд. Он давно пользовался покладистостью Гордея, готового выполнять любую, самую неблагодарную розыскную работу. Поэтому поручил именно ему эту “невзрачную бытовуху”. Что это так, Пужаный, немало поработавший а розыске, не сомневался. Хотя смущало участие в происшествии зама мэра города, но начальник давно считал, что “верхи со сливками” частенько “от избытка грошей бесятся”.
Влезая в раскрытые створки окна (Васька, к счастью, летом не закрывал свою “конуру”), Сизов анализировал первые полученные сведения. Во-первых, по словам Пульхерии, за Кимом Вагановичем до сих пор не замечалось нервных срывов, даже мелких. По дороге Васька успел поделиться, что таким не помнит хозяина за все годы службы. “Даже во время прошлогодних выборов, когда, казалось, команда будущего мэра не доберёт голосов, Ким Ваганович обращался со мной обычным манером.... – тут вахтёр замялся, – даже заморским шнапсом угощал”. И остальная прислуга подтвердила уравновешенность и спокойную строгость хозяина. Горничная-разнорабочая Фаина хотела, было, привести какой-то дополнительный аргумент в пользу нервного и физического благополучия Вагановича, но неожиданно стушевалась… Этот эпизод Сизов для себя отметил автоматически.
Второе, что тревожило, возможность наличия трупа бизнесмена Нила Сироткина. О его подозрительном посещении, предшествовавшем помешательству чиновника, опять же поведал Васька. После начала событий, ознаменованных выстрелом, бизнесмена никто больше не видел. “Очевидно, Сироткин, вернее его тело, находится в рабочем кабинете на втором этаже”, – рассуждал Гордей, отряхиваясь и помогая влезть пыхтящему Бытину.
Васька проник в дом последним и, следуя за Сизовым, шёпотом инструктировал о расположении комнат и коридоров. Поразила необычная тишина, прерываемая равномерными, монотонными звуками, напоминающими послеобеденный храп борова в каком-нибудь сельском сарайчике. Сизов был родом из деревни и эта ассоциация невольно пришла в голову. Стараясь как можно меньше шуметь, “группа захвата’ двинулась по коридору, ведущему к прихожей. Битые