Этого парня постоянно приходилось держать на поводке. Порой меня это утомляло, а порой добавляло красок в жизнь. Во время посвящений Боулмен, как я уже сказал ранее, был весьма полезен.
– Отвали, Эрик. Я сказал – нет, значит нет, – Аарон перемещает клюшку на другое плечо.
Боулмен не понимает, как Кинг близок к удару, а потому его рот не прекращает изливать гниль:
– И все же объяснись, принцесса.
Принцесса. Забавное прозвище для того, чья фамилия – Кинг. Поэтому я позволяю Эрику быть с нами. Иногда он меня забавляет.
– Еще раз назовешь меня так, и я отрежу тебе язык. Могу я хотя бы побить его, Кас?
– Ты уже это сделал.
Аарон повторяет мои же слова:
– Этого недостаточно.
Никакое насилие не могло нас удовлетворить. Я вижу, как в его ясных глазах плещется жажда. Однажды, он сорвется. Но я пообещал Кингу быть рядом, когда этот неотвратимый момент наступит.
– Значит мы едем в Хоупман-Харбор? – спрашивает Чон, останавливаясь рядом.
Он спрашивает у меня разрешения, а я тем временем пытаюсь найти причину категоричного ответа Аарона. Мне не нравилось, что Кинг что-то скрывает от меня.
– Да, – отвечаю я безразлично.
Я не буду держать при себе человека, в котором не уверен.
Недосказанность – это тоже ложь. А ложь – это предательство, которого я не потерплю. Аарон Кинг, Чон Хван и Эрик Боулмен – единственные, кому я позволил приблизиться к себе. Последнего я держу как можно дальше от собственных планов. По крайней мере пока не начнутся реальные действия.
Мы все принадлежим к наследникам самых влиятельных корпораций. Наши родители – нынешние лидеры, чьи позиции мы займем. Или отберем. Рано или поздно.
Для осуществления моего плана мне понадобятся вся тройка наследников. И возможно еще парочка тех, кто сможет пройти посвящение. Жестокость, безумие, ум – вот качества, которые я ищу в каждом, кто надеется попасть в клуб “Дьявол”.
Кого мы отобрали на этом посвящении? Никого. Никто, блядь, даже не смог дотронуться до нас на этой импровизированной жестокой вечеринке. Не единая душа.
Не считая скучной монашки.
Я закуриваю очередную сигарету, наблюдая за жалким, трясущимся существом. Существом, которое умудрилось достать из воды парня вдвое больше ее. Эрик Боулмен сходит с ума от ярости за то, что девчонка чуть не сломала ему нос, но я останавливаю его, отрицательно мотнув головой.
Скука уходит на задний план, когда я вижу задыхающегося мокрого котенка.
Я неожиданно хочу увидеть страх и дрожь смешанные с возбуждением на ее ярком лице. Мой член твердеет, когда она случайно смотрит мне прямо в глаза. Мне. Мне, блядь, никто не смотрит прямо в глаза – может быть, за исключением Чона. Они слишком пустые, слишком пугающие для обычных людей, у которых есть инстинкт самосохранения. Хотя я могу быть обаятельным, если захочу поиграть.
А я определенно хочу поиграть с этим хрупким, беззащитным котенком.
Ее взгляд. Пережитый