Еврей прошептал:
– Вон та, что потемней – это Лора, очень активная. А Лола, любит пожеманиться, понежиться, и не даёт сразу открыть себя, как затёртую книгу. Это их основное различие, придающее особый вкус желаний.
Зал встретил девушек восхищёнными возгласами. Самые нетерпеливые, протягивали руки, пытаясь дотронуться до манящих тел. Бросали доллары к их ногам. Каждому хотелось, чтоб заметили только именно его персону.
Олега поразило это зрелище. Со злобой в душе подумал: «Хапуги! Всё за баксы покупают… Ворьё поганое. Рожи лоснятся. Кроме как свиньями не назовёшь. А худоба-то куда лезет? Задавят ведь, и не заметят».
Закончив своё выступление, девчата покинули сцену, покачивая сексуальными бёдрами. Их провожали восторженным рёвом и неистовыми овациями.
Группа молодых людей, ведущих себя особенно бесцеремонно, двинулась к административному входу, требуя криками вернуть красоток. Видно, что это было в порядке вещей, и только охрана вяло отреагировала на действия братишек, видно не желая лишних неприятностей. Остановив особо рьяного, они стали ему объяснять самые элементарные правила поведения в приличном обществе, пригрозив, что удалят из зала. Но, этот малый оказался не очень понятливым и двинул одному из охранников в ухо. Несмотря на такую агрессию, охранник не предпринял ответных действий, видно желая погасить инцидент более мягким образом. Показывая всем своим видом, что не хочет драться, попытался словесно образумить парня, и тут же, чуть не получил второй удар. Среагировав, ушёл в сторону, нанося ответный хук, справа, повергший буяна на пол. Вот тут и начались танцы на льду: кто кого бил? было совершенно непонятно. Столы разъехались по сторонам, пошли в ход стулья и бутылки. Из разбитых носов и губ текла кровь. Паркет стал скользким, и только усугублял создавшуюся ситуацию. Дерущиеся скользили, падали, вновь поднимались. Получив очередную порцию, вновь ложились на пол.
Олег, в азарте встал, желая ринуться в гущу событий, но Олег Константинович остановил его.
– Не надо, не лезь, – сами разберутся. – Посмотрел на расстроенного Арона Моисеевича. – Не печалься брат – этим ведь и живёшь. Радоваться надо – мебель новую купишь. Ты лучше нам в спаленках, закусочку организуй. Желательно порезвее, и про девочек не забудь! Мне ту, что поактивнее. Не люблю я прелюдий, пусть молодой мается, обхаживает, да уговаривает, а мы уж по-стариковски, на всё готовенькое.
Олега провели в небольшую комнату, обставленную со вкусом – уютно, и не вызывающе: широкая кровать, столик размерами ближе к журнальному, телевизор на низкой тумбочке, чуть в стороне стояла аудиосистема. На экране красовались