Гийом, за свою жизнь посетил немало тюрем, острогов и ям. Порой случалось, что он даже сидел в них, так что особенного впечатления на рыцаря окружающая обстановка не произвела.
В отличие от остальных.
Менестрель с отвращением морщился. Достав из-за краги перчатки надушенный носовой платок, он приложил кусок батиста к тонким ноздрям. Кузнец был бледен и напряжён. Вытянувшись струной, он сжимал и разжимал кулаки, словно собирался затеять с кем-то потасовку. Алхимики нервничали и тряслись от страха, взвизгивая каждый раз, когда очередная крыса пробегала у кого-нибудь из троицы по ноге.
– Идёмтя, здесь недалеко, – караульный поднял над головой факел, – Да под ноги смотрите, не то вляпаетесь… в общем, глядите куда ступаете.
Навстречу людям потянулась вереница стальных прутьев, дверей и запертого за ними отчаяния. Гийом заметил, что большинство камер пустует. В те же, которые были заняты, он старался не смотреть. Рыцарь и так хорошо знал, что там увидит.
Идти действительно пришлось недолго. Не сделав и двух десятков шагов, стражник остановился перед одной из решёток. Кованые прутья здесь имели толщину в два раза больше, чем у остальных, а выложенная красным кирпичом арка, держащая решётку, была усилена металлическими полосами. Судя по нетронутому ржавчиной металлу, сделали обновку совсем недавно. Ругнувшись, бородач смачно высморкался. Отерев руку о полу плаща, он с кряхтением зажёг ещё один светильник.
– Вот мы и пришли. Хлядите.
Некоторое время в коридоре весела изумлённая тишина.
– Это что шутка? Если да, то неудачная. Я бы даже сказал, мать вашу, совсем неудачная, – после затянувшейся паузы подал голос Лемюэль. Остальные продолжали хранить молчание, слишком потрясённые, чтобы что-либо сказать.
Де`Браф отобрал факел у стражника и подошёл вплотную к прутьям. Существо в глубине камеры, с трудом поднялось с измятой, гниющей соломы. Пошатываясь, оно нетвёрдо встало на ноги, щуря глаза от света, неуместного в этом царстве тьмы.
Девчонка.
На первый взгляд годов семнадцати, одетая в какое-то тряпье, до невозможного грязная, с длинными спутанными волосами. Руки пленницы сковывали кандалы из странного металла, такие огромные, что казались бочонками, надетыми на запястья. По матовой поверхности оков, как и по цепи крепившей их к стене, беспокойными насекомыми ползали мелкие святящиеся строчки сдерживающего заклинания.
– Как это понимать? – Гийом не выпуская факела из руки, другой ухватил Гаспара за стальной горжет23 и хорошенько тряхнул. – Ты что, недоносок, за дураков нас держишь!
– Никак нет, ваша милость, – затараторил стражник, – это дракон и есть. Страхолюдная пакость в шухуе с крылами и рогами, токмо в бабу превратившийся.