– А ну-ка спать, мой хороший. Поспишь, а потом мы будем есть тортик, – пообещала я сыну и унесла его в спальню.
Прижав Мишку к себе, я опустилась на край кровати и начала покачивать сына. Господи! Что здесь делает Воронов? Что мне теперь делать? Он же догадается! Или нет? Да-да, Ася, прикидывайся наивной и верь, что сможешь обмануть своего бывшего босса. Он же всех насквозь видит. А Мишка… Мишка слишком был похож на отца: тот же подбородок и линия губ, тот же разрез глаз, те же бездонные карие глаза с крапинками янтаря. Глаза, в которых я когда-то утонула.
Мишка заснул быстро. Утомился, маленький. Слишком долго мы сегодня гуляли, наигрался, устал.
Я аккуратно положила сына в детскую кроватку и в нерешительности встала рядом, но делать было нечего – надо было выйти к Воронову и поговорить.
«Может, он уже ушёл», – мелькнула нелепая мысль. Ну конечно, ушёл он!
Я вышла в коридор и увидела открытую дверь большой комнаты. Осторожно вошла. Воронов стоял у окна, сунув руки в карманы брюк. Сердце бешено запрыгало в груди. Оказывается, оно, глупое, все ещё не забыло.
Воронов обернулся и смерил меня ледяным взглядом.
– Ничего не хочешь мне объяснить? – спросил он.
Я помотала головой. Что тут объяснять?
– Он мой сын? – И снова его вопрос звучал утвердительно. – Или будешь отрицать?
Я подняла на него глаза и поежилась: Воронов смотрел на меня с отвращением. Все правильно, я виновата.
– Как же так, Ася?
– Что вы хотите от меня, Владимир Александрович? – не выдержала я.
– Хочу, чтобы ты объяснила, почему сбежала и скрыла, что у меня, оказывается, есть сын. И не смей, – в его голосе слышался звон металла, – говорить мне, что он не мой. И так все очевидно.
– А что я должна была сделать? Вы же… вы же просто воспользовались мной тогда! И что я, по-вашему, должна была сделать? – повторила я вопрос. – Прийти и сказать, что беременна? – Чем больше я говорила, тем увереннее становилась и тем сильнее хмурился Воронов. – Вы разве поверили бы? Разве не сказали бы, что я очередная дура, которая хочет хоть что-то поиметь с богатого мужика? Вы же вообще тогда сделали вид, что ничего не было.
По выражению его лица я поняла, что попала в точку.
– Сказал бы, – не стал юлить он, – но…
– Не может быть никаких «но», Владимир Александрович. Вы провели со мной ночь, о которой и не вспомнили на следующий день. У вас жена, бизнес. А я… я просто хотела сохранить этого малыша, вот и все.
– Посмотрите на неё, – усмехнулся Воронов. – Она просто хотела сохранить этого малыша. Мало того, что из-за твоего исчезновения у меня сорвалась миллиардная сделка, так теперь я ещё и узнаю, что у меня есть ребёнок.
– Он мой и только мой! – выпалила я.
– О, нет, девочка. Он и мой тоже. Значит, так. Сейчас мы едем в Москву, находим клинику, где делают тест ДНК, хотя мне и без теста на отцовство все понятно, и я забираю у тебя сына.
– Вы не посмеете! – завопила я, хватаясь за горло, из которого рвались рыдания.
– Я? – Его губы дрогнули в презрительной усмешке. – Не посмею?
– Я