Я получил комнату в общежитии в Тайсидо, в районе Сэтагая. Принадлежало оно компании «Таникава спортс» – панельное здание, где я поселился в комнатке на одного площадью шесть татами[25]. Удобства были общие. По утрам и вечерам соседи, умевшие готовить, варили рис, мисо-суп[26], делали простые закуски и угощали меня. Работа настолько изматывала физически, что мы съедали по две порции, иначе долго бы не протянули.
Тогда удобных коробочек с бэнто еще и в помине не было в продаже, а даже если бы и были, купить их все равно не на что, поэтому после завтрака я накладывал рис в миску, сверху закрывал плоской тарелкой, туго завязывал в платок-фуросики[27] и брал с собой в поезд, отправляясь на стройплощадку. В часовой обеденный перерыв я заглядывал на ближайшую торговую улочку, где покупал к рису крокеты или рубленые котлеты.
Возводили мы олимпийские объекты – стадион, бейсбольную и волейбольную площадки, теннисный корт. Впрочем, это громко сказано. Многие из рабочих не то что не умели управлять, но даже никогда не видели тяжелой техники – бульдозеров и экскаваторов. Все делалось вручную – землю копали мотыгами и лопатами, а перевозили на тачках. Большинство из нас происходили из крестьянских семей Тохоку. Все постоянно шутили о том, что, мол, вся эта возня с землей на стройке ничем не отличается от работы в поле. В пять часов мы освобождались и дружно шли куда-нибудь посидеть. На свою беду, или, быть может, на счастье, я не пил. Впрочем, несмотря на это, несколько раз я все же выбирался с ребятами, когда кто-нибудь приглашал всех выпить за свой счет – отказаться было просто невежливо. Как бы я ни старался, все равно единственная кружка пива составляла мой предел, поэтому со временем звать меня перестали.
В день нам платили тысячу иен – это было в три-четыре раза больше того, что я заработал бы за то же время в родном селе. За переработки можно было получить дополнительные двадцать пять процентов, поэтому я с радостью задерживался допоздна каждый вечер, да еще и приезжал на стройку по выходным и в праздники.
Зарплату выдавали пятнадцатого числа. Каждый месяц я посылал домой двадцать тысяч иен или около того. Тогда это примерно равнялось месячному окладу учителя, ну а по нынешним меркам, думаю, составляло приблизительно двести тысяч иен.
– Ну и работа нынче – одна тоска! – произнес бродяга, с треском обламывая ветку клена.
Я помню его джинсовую куртку. На спинке у нее