– Неблизко, – замечает Софи.
– Я должен вершить правосудие во всех судах, как бы далеко они ни находились, – объясняет Персиваль. – У меня нет права возражать, по крайней мере, сейчас, пока мои ожидания так скромны.
Софи выражает ему сочувствие. Изгнание короля из Лондона привело к тому, что Персиваль был уволен из ныне распущенной Звездной палаты, пока Парламент оценивал, в чем именно заключалась его лояльность. Лишь в последнее время он начал снова зарабатывать, обеспечив себе место в комиссии в качестве судьи на ассизах.
«Не более чем карьерная ступенька», – фыркнул Стивенс прошлой ночью. Парламент утверждает, что корни появления сверхъестественного – в нашей праздности, и ходят слухи, что и сам король – ведьмак. Если Парламент добьется своего, то не за горами день, когда Персиваль возобновит свою комиссию по охоте на ведьм.
Отец прерывает его, закашлявшись. Север сильно пострадал во время войны, и я втайне надеюсь, что он выразит беспокойство по поводу того, что еще одного его сына втягивают в конфликт. Но вместо этого он делится своим негодованием по поводу того, что потерял партию древесины во время осады Парламента в Йорке, в прошлом году.
Софи нетерпеливо дергает себя за прядь волос. Ее пальцы – длинные и изящные, примерно такие же были и у ее сына. Ладонь женщины скользит, чтобы погладить медальон с фотографией Фрэнсиса, висящий у нее на шее на тонкой черной ленточке. Отец стискивает зубы, и по его молчаливой команде она выпрямляется и опускает руки. Папа чешет заостренную бороду пальцами, покрытыми мозолями еще со времен работы подмастерьем, пока не замечает меня, и его взгляд перемещается с моего лица на мой красный наряд. Хотя он и сохраняет стоическое выражение лица, глаза его темнеют, словно он вспомнил о монетах, с которыми ему пришлось расстаться, чтобы заплатить городским олдерменам в обмен на то, чтобы они закрыли глаза на предательство Фрэнсиса.
Я отдаю дань памяти умершему, заявив о своем присутствии. Софи еще крепче сжимает медальон, висящий на шее. Персиваль оборачивается, и у меня перехватывает дыхание от его взгляда. Несколько лет назад Фрэнсис уже виделся с судьей, но то, как хладнокровно тот оценивает мои черты, убеждает меня, что он способен заметить тонкие различия в нашей внешности, например, шрам над моей бровью или тот факт, что глаза и волосы у меня темнее, чем у брата.
– Вы очень похожи на своего брата, – замечает он, когда я приветственно снимаю шляпу. Я пользуюсь этим коротким моментом, чтобы восстановить дыхание.
У него серые глаза и длинные волосы, а выглядит он на возраст примерно посередине между моими семнадцатью годами и папиными пятьюдесятью. Одетый в пурпурный плащ, он словно пришел сюда прямо с королевского двора. На шее у него висит оберег против ведьм: кулон в виде флакончика с зеленой жидкостью. Считается, что при приближении ведьмы амулет начнет