Ну наконец-то этой ночью случилось хоть что-то хорошее.
Я рухнул на кровать и вскоре, когда боль в затылке отступила, погрузился в пустоту.
Глава 2
Книга откровений
Мало что так сильно напоминает о кошмарной ночи, как пробуждение в одиночестве и в холодной постели. Проснувшись, я сразу потянулся к Шарлотте, к ее теплу, коже и мягким волосам. Мне хотелось, чтобы она коснулась губами моих губ и с улыбкой прошептала: «Доброе утро». Я делил с ней постель в таунхаусе чуть больше недели, но уже начал привыкать к подобной жизни.
Однако сейчас ее не оказалось рядом. Конечно, ведь меня не было в таунхаусе. Лишь спустя пару мгновений я смог упорядочить окружающие запахи и звуки и вспомнить, что ночевал в гостевой комнате в квартире Люсьена на Парк-авеню. Он жил на двадцать третьем этаже, из окон открывался великолепный вид на Центральный парк. Впрочем, в последний раз я приходил сюда еще тринадцатилетним мальчишкой, которого ничуть не волновал городской пейзаж. Тогда мне хотелось лишь забраться еще выше.
Я верил, что непобедим.
Я медленно сел на кровати. Мигрень прошла, но, судя по ощущениям во рту, я будто бы всю ночь поедал горстями грязь, и желудок явно этому не радовался. Держась рукой за стену, я добрался до ванной комнаты и на ощупь отыскал чертов унитаз, мысленно проклиная себя за то, что не приходил к Люсьену почаще – в те времена, когда еще мог видеть планировку квартиры. И его лицо. Детали внешности Люсьена ускользали из памяти, словно медленно стирающийся набросок. Как и лица родителей и Авы. И только Шарлотту помнил, поскольку очень часто прикасался к ее лицу. Но теперь ее не будет рядом. Неужели и ее черты в скором времени позабудутся?
От этой мысли затошнило сильнее, чем от похмелья.
Казалось, поход в туалет занял целых десять часов. Потом я, все так же придерживаясь за стены, побрел в кухню. К счастью, Люсьен услышал шаги и провел меня к столу, после чего налил чашку крепкого черного кофе.
– Есть хочешь? – поинтересовался он. – Уже далеко за полдень.
Я покачал головой.
– Я отвлекаю тебя от работы?
– Вовсе нет.
Люсьен, как и мой отец, частично отошел от дел. Он снимал офис на Уолл-стрит, откуда, даже при наличии других клиентов, в основном управлял деньгами отца и проводил сделки с недвижимостью. Люсьен практически превратился в члена семьи и теперь вовсю занимался пенсионным обеспечением родителей. А после несчастного случая был назначен моим опекуном и заботился обо мне, когда я вычеркнул всех остальных из своей жизни.
Почему именно он?
Трудно сказать, но отчего-то из всех людей я мог выносить только лишь Люсьена Карона, даже когда пребывал в самом мрачном настроении. Было в нем что-то постоянное, нечто, что меня успокаивало. Или, возможно, он просто оставался глух к моей язвительности, тогда как всех прочих она отталкивала. В любом случае, я искренне надеялся, что так будет и впредь.
– Хорошо спал? – мягко спросил Люсьен.
– Наверное. Никакие озарения меня не тревожили.
Люсьен