После концерта Марит отвезла меня в отель. Я попросил у нее номер телефона или адрес электронной почты, чтобы поддерживать связь, но она отказалась.
– Ты как посланец НЛО, который вынужденно сел на мою парковку, – сказала она. – Мы вместе пережили приключение, но теперь тебе пора возвращаться. – Марит застенчиво рассмеялась. – Даже если я кому-то расскажу об этом, мне просто не поверят.
Я крепче сжал новую белую трость. Карман успокаивающе оттягивал новый телефон.
– Спасибо, Марит. Даже не знаю, как тебя благодарить.
– Помнишь, я сказала, что твое путешествие – это безумие?
– Что, уже передумала?
– Нет, – рассмеялась она. – Но это в некотором роде геройский поступок, Ной. Вряд ли ты считаешь так же, но, быть может, стоит взглянуть на все, что ты делаешь, с этой стороны?
– Похоже, ты читаешь слишком много комиксов, – улыбнулся я.
– Возможно, – ответила она и, выйдя в коридор, добавила: – Но я люблю их, потому что в конце герой всегда добивается девушки.
Глава 11
Преображение
Путешествуя по следующим городам, я заметил в себе некоторые перемены. Копенгаген, Варшава, Прага… Ничто не давалось мне легко. Ни на минуту. Однако разочарование больше не давило всем весом и не погребало под собой. Да, порой я злился, но ярость не поглощала меня целиком и полностью, затмевая все прочие чувства. Я приветствовал новый опыт, брал из него все самое лучшее и отбрасывал остальное, и каждый новый день начинал сначала. Теперь я разговаривал с людьми, болтал, смеялся, обедал и пил кофе.
В Праге молодожены из Швейцарии, приехавшие на медовый месяц, прогулялись со мной по Карлову мосту, описывая красоты города на французском и английском в надежде, что с помощью двух языков я смогу «увидеть» все более четко.
В Варшаве маленькая старушка помогла мне перейти улицу, а потом отвела к себе домой и накормила борщом с хлебом. Я не говорил на польском, она не знала английского, но это не мешало ей болтать без умолку. Когда настало время уходить, она на прощание расцеловала меня в обе щеки, и в моей груди что-то сжалось. Видимо, я превращался в плаксу. Благо Ава не видела, как я вытираю слезы, иначе припоминала бы мне это до скончания веков.
В Берлине я спросил у консьержа в отеле, где найти место, чтобы спокойно прогуляться вдали от толпы народа, и он перечислил мне известные достопримечательности.
– Постойте. Повторите еще раз, – проговорил я.
– Дворец Шарлоттенбург?
Я усмехнулся, как идиот.
– Да, точно. Туда я и отправлюсь.
До окончания тура оставалось всего несколько недель, когда у меня на сердце воцарился покой, смывая всю горечь и гнев. Однако я решил подождать и встретиться с Шарлоттой лишь в Вене – мне хотелось убедиться в том, что этот покой никуда не денется.