– Это то, о чем я думаю?
Словно ожидая кивка от Томаша, по зданию прошла дрожь. Томаш машинально схватил Ингу за руку. Девушка еле устояла на ногах. Практически сразу же раздался второй толчок и люди в здании стали вскрикивать от неожиданности.
Томаш прикрыл на секунду глаза, а потом мгновенно дал деру. Инга неловко побежала за ним, не в состоянии вытиснуть свою руку из его. Гринда – следом.
Навалила ударная волна, выбивая окна Зимнего дворца с западной стороны. Послышались возгласы и крики. Выбитые стекла разлетелись и своими осколками врезались в людей. Кому-то повезло оказаться дальше от окон. С визгами мужчины и женщины ринулись к выходам из дворца.
Инга в какой-то момент обернулась, чтобы взглянуть на пострадавших и внутренне вся сжалась. Несколько девушек лежали бездыханными телами. Из их тел вырывались куски стекла. Одной из них огромный осколок попал прямо в лицо.
Инга с тяжестью поборола в себе тягу помочь оставшимся в живых, но здравый смысл говорил – ты тут ничем не поможешь.
Томаш уверенно вел ее за собой и когда раздался последующий толчок в земле, они втроем ввалились в какую-то комнату. Брат наконец-то выпустил Ингу, и она мельком осмотрелась.
По периметру растянулись темно-зеленые малахитовые колонны. Свет, проникающий в помещение, резво отскакивал от позолоты, что пестрила в орнаментах дверей и стен. На сводчатых потолках золотыми нитями были выложены рисунки.
– Малахитовая гостиная? ― промычала себе под нос Инга и застыла как изваяние.
Посреди гостиной расположилась огромная ванная-колыбель, высеченная из цельного черного мрамора. В ней в молочно-вязкой жидкости лежала девочка. Ее золотые волосы распластались во все стороны. Веки закрывали глаза на абсолютно расслабленном девичьем лице.
– Аля, ― выдохнул тяжело Томаш, подходя к молочной колыбели. Практически все обнаженное тело скрывала молочная вязкость, из которой выглядывали только части колен и ладони с лицом. Одни волосы распластались по верху жидкости, практически не впитывая в себя влагу, будто игнорируя ее.
Мужчина аккуратно погладил лицо девочки правой рукой. В его глазах впервые за все время отразилась нежность и любовь.
Инга подошла к ним и скрыла накатываемые слезы на глаза.
– Снимай рубашку, ― жестко потребовала она у брата на что получила вопросительный взгляд. ― Не видишь, что она голая, Томаш. Я ее одену.
Томаш коротко кивнул и стянул с себя светлую рубашку, передавая ее сестре. Мужчины в уважении к ребенку отвернулись, давая Инге попытку одеть сестру. Девушка аккуратно поддела Алю под спиной и потянула на себя. Молочная вода-жидкость не оставляла никаких следов на их телах. Не намочив одежду, Инга тяжело справилась с одеванием и позвала брата.
Томаш стоял обнаженный по пояс и с трепетной нежностью взял ребенка на руки, прислонив к своей груди.
По