– Мы тебе так надоели? – подруга изобразила преувеличенную обиду и неподдельный интерес к словам отца.
– Не то, чтоб очень, но к почётному званию «папа» я бы не отказался добавить звание «дед».
– А замуж зачем? Этот вопрос и так решить можно.
– Зиновий, вот почему ты в меня пошла, а не в маму? Нет уж, давайте по старинке, сначала муж, потом дети.
– Па, муж – это мужчина, а где его взять? В наше время они, как вид, отсутствуют.
– Нормальный ход. А я?
– А ты прочно женат на маме и потерян для социума, как и все, тебе подобные. А то, что осталось, полное фу.
– Перегибаешь, Зиновий. Полно нормальных ребят. Нет, если вам, конечно, нужны принцы, то да, с этим сложно.
Дядя Дима даже не представлял, насколько был прав. Мне очень нужен принц! Мой принц. Алдариэль. Алдар. Дари. Глаза предательски повлажнели, и я побыстрее отвернулась к окну. Благо, уже подходил Иван Егорович и разговор свернул с опасной дорожки.
Возле подъезда ещё стояли украшенные лентами машины и группы нарядно одетых участников несостоявшейся свадьбы. В центре одной мельтешил неудавшийся жених. От одного его вида меня передёрнуло. И вот за него я чуть не вышла замуж? Мамочки!
– Машка, может, всё же к нам? – я помотала головой, отказываясь от предложения подруги. – Тогда гони ключи.
Зинка ускакала вперёд, по пути с кем-то поздоровалась, кому-то помахала, кого-то послала на полной громкости.
– Дмитрий, твоя дочь грубиянка! – печально сообщил Иван Егорович.
– Твоя внучка тоже, – намного менее печально парировал дядя Дима.
– И не поспоришь, – профессор закрыл тему неудавшегося воспитания их чада и переключился на меня. – Маша, сейчас мы спокойно выйдем, не волнуйся, сделай вид, что никого не видишь, просто не обращай ни на кого никакого внимания.
Легко. После Прощальной площади это такая мелочь. Зинкины дед и отец с двух сторон подхватили меня под руки и повели к подъезду. Взгляды, которыми нас проводила потенциальная родня, мягко говоря, были отнюдь не добрыми. Даже в глазах жениха завелась эмоция – неприкрытая злость, нет, злоба. Впрочем, меня это мало трогало.
Мать поджидала у входа в квартиру и пыталась высказать Зинке своё единственно правильное мнение о глубине падения нравов современной молодёжи. Зинка проникаться трагизмом положения не спешила, скучающе рассматривала недоделанный маникюр, отреагировала только на наше появление.
– Всё, тёть Марин, было неприятно пообщаться, чао.
– Хамка!
– Я в курсе.
– Зинаида, прекрати. Марина, я Вас предупреждал, что никаких разговоров с Машей в ближайшее время не будет. Поэтому, действительно, можете идти.
– А Вы мне не указывайте, Иван Егорыч, что делать. Я мать и имею право знать, что с моим ребёнком. Доченька, маленькая, что с тобой?
О, начались гастроли Театра юного зрителя. Заботливая мать – её вторая любимая роль. Первая – лебедь на последнем издыхании, с хватанием за сердце и закатыванием глаз. Но эту при Зинкином дедушке