– Нет, это я сама, на всякий случай. Теперь ты.
– Чтобы рассказала.
– Расскажешь?
– Да. Ой, Зин, ты просто не представляешь…
Представить Зинке ничего не удавалось ещё почти час. Пока вся её семья теперь уже в полном составе колебалась поздравлять меня или сочувствовать, кормила обедом и незаметно продолжала проводить медицинское обследование, но это только самое старшее поколение, зато в удвоенном количестве.
Наконец, мы героически отбились от всех и, забаррикадировавшись железным аргументом «у девочек свои секреты», засели на Зинкиной кровати.
*
– Ты вот так запросто трепалась с Божествами?
– Ага. А по ним не скажешь, кто они. Нет, для местных они сразу такие, что… Если сами не захотят казаться обычными.
– С тобой захотели?
– Нет, со мной они были, как с другом, как с сестрой, особенно Фаарр.
*
– Вот сука психическая! Из-за мужика устроить геноцид. А эльфы тоже хороши, всей толпой с одной бабой не справились.
– Зин, она не просто баба, у неё сила бешеная, она Младших запросто раскидала. Что они могли с ней сделать?
*
– Кошмар какой! Увидела, называется! А это был он? Алдар?
– Нет, Тайрин, Тайриниэль.
*
– Озвезденеть! Вот так прямо все, что было на нём, переходило на тебя? Маш, а чувствовала ты…
– То же, что и он.
– Больно?
– Очень. Но оно быстро проходило, когда разобрались, как.
– Но сразу-то больно! И оно тебе надо было? Он хоть того стоил?
– Он всего стоит. Это же Тайрин!
– Маш, а ты и сейчас так можешь?
– Не знаю.
– Если это деду с бабушкой показать… Нет, не надо, мы их не откачаем.
*
– Машка, этот Фаарр тебя чуть не задушил, а ты им восхищаешься? Ольховская, ты совсем дура?
– А перед этим я всех чуть не убила. Именно, потому что дура.
– Ну хоть можешь считать, что целовалась с…
– Терникова! Я с ним не целовалась! Искусственное дыхание – это не поцелуй, можешь у деда спросить.
– Но очень похоже.
*
– Весёлое платьице тебе Ребекка Ивановна подогнала. Слов нет.
– У меня тоже. Но огромное ей за него спасибо. Если бы не оно…
*
– И его никто-никто запомнить не мог? Прикольно! Машка, а это только в твоём Аршансе действует или здесь тоже?
– Не знаю. Давай проверим. «Когда в окне…» Ну как?
– Что как? Читай давай. Или сама уже забыла?
– Зин, я тебе его только что прочла.
– Египетский родственник! Ни слова не помню! Ольховская, нет, ты серьёзно? Не прикалываешься? Честно, прочитала?
– Честно-пречестно!
– Озвезденеть!
*
– Вот уроды! И никто не возмутился?
– С радостью поддержали. Зин, они туда толпами валили. Аж захлёбывались от восторга, когда… Это страшно, Зин, ты не представляешь, как это страшно. Я после Прощальной площади людей просто возненавидела.