– Ну как это «на что рассчитывать»! На то, что меня не будут шпынять как котенка, а это так и происходило все последние месяцы, думаю, ты не станешь с этим спорить… Что? Ты не видел?… Ну, конечно, не видел, ты же все время занят!
Пауза. Я заметил, как в уголках глаз ее появились слезинки. Точнее, не слезинки, а первая робкая влага. Если девочке удастся удержать взятый темп, на что я искренне надеялся, то бурного потока не последует. Держись, моя хорошая, не сдавайся этому сукиному сыну, что бы там между вами ни происходило.
– То есть ты мне не веришь, да? Скажи мне по буквам: «Ми-ла-я, я те-бе не-ве-рю». Если это так, то будем решать проблему иначе… Но напоследок я тебе все-таки еще раз скажу, что ничего такого между нами не произошло. Я была умницей и в тот вечер, как ты меня и просил. Я всегда веду себя хорошо и достойно, я всегда умница, потому что я твоя дочь, в конце концов, и ты меня воспитал так, как хотел. И послушай меня еще раз, пожалуйста, не отмахивайся: мое терпение на исходе, и вполне вероятно может случиться так, что мы не сможем с этой женщиной находиться в одной квартире одновременно. Кому-то из нас придется собрать вещи и уйти. Ты хочешь, чтобы это была я?
Пауза. Она, закусив губы, выслушивала ответ, а в моей голове мир, доселе стройный и понятный, как три пальца, сложенные в кукиш, начал расползаться. Внешность обманчива, и эта девочка – любящая дочка, эгоистка, не готовая делить папу с новой женщиной. Одна из глав житейской хрестоматии.
Впрочем, уже следующая часть монолога опровергла и эту мысль:
– Пап, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. Ты же знаешь это не хуже меня. И только по этой причине я говорю тебе: она лицемерит. В этом нет ни мести, ни желания ее выжить из нашего дома, и я молчала очень долго, пап… надеялась, что мне показалось… но она действительно не уважает тебя, не уважает нас… папочка, милый…
Кажется, она слегка задохнулась или всхлипнула, я не смог точно разобрать, потому что девушка повернулась ко мне боком. Если до сих пор ее не смущало присутствие посторонних людей, то сейчас она, кажется, смекнула, что разговор с отцом становится достоянием общественности. Но отступать некуда, к тому же у нее есть как минимум один страстный болельщик.
– Папочка… мне не нужно ничего невероятного, я хочу, чтобы у нас с тобой было все в порядке. Чтобы ты был спокоен и счастлив, а уж я как-нибудь переживу… у меня все нормально, не волнуйся, пап. В школе все хорошо, все контрольные написала хорошо, ни одной «тройки», так что на каникулы я ухожу со спокойной совестью. Ты когда приедешь, пап?.. А успеешь? Я просто не знаю, куда здесь податься, я не могу с ней в одной квартире, у меня все внутри бунтует… она какие-то странные звонки телефонные делает, друзья какие-то… хорошо, пап, ладно, я поняла, больше не буду… ты только приезжай скорее,