В начале августа Александр Веселов чуть не заработал «горчичник» – полный запрет на покидание Университета. Запрет приходил к несчастным на листе желтой бумаги, отсюда пошли и название. Произошло это следующим образом: Александру пришлось поднимать залёгшую пехоту в атаку, и он перестарался с Истинными Звуками.
Во время форсирования очередной реки повторилась ситуация, уже не раз случавшаяся во время этой битвы. Танки никак не могли форсировать реку – обрывистый берег не давал изменить направление наступления, а немногие броды были хорошо прикрыты противотанковой артиллерией, о чём свидетельствовали десятки танков, навсегда остановившиеся у реки. Единственным способом взять рубеж было мобилизовать всех людей (в том числе и всех танкистов), скрытно перебраться через реку и выбить противотанковую оборону пехотой.
Первая часть плана прошла без сложностей – танкисты 30-го Уральского Добровольческого корпуса похватали свои чёрные ножи и покинули танки без единого слова. Если надо бить фашистов вручную – будем бить вручную. Используя подбитые танки как прикрытие, удалось переправиться на другой берег реки и подобраться к немецким позициям через прорехи в обороне. И тут наступающая лавина солдат наткнулась на два пулемёта боевого охранения. Пулемёты прижали пехоту к земле, вся операция оказалась под угрозой. Ещё несколько минут – и фашисты развернут несколько взводов, те займут окопы, выбить их без артиллерии будет невозможно, и внезапная атака будет сорвана. Единственным способом взять позицию было задавить пулемёты лавиной. При массовой атаке пулемётчик успеет подстрелить максимум десять – пятнадцать человек, зато сотни будут спасены.
Веселов и Майоров сопровождали эту атаку как присматривающие от волшебников. Солдаты знали их как разведчиков – они то появлялись, то исчезали, и это не вызывало ни у кого вопросов. Когда Александр понял, что наступление срывается, он крикнул: «Братцы! Задавим их массой, иначе все ляжем!», а затем встал и пошел на пулемёты. Он крикнул: «Ура», но получилось слабо. Ему было стыдно, что он в пуленепробиваемой мантии и с наложенным заклинанием «резиновость». Солдаты, которых он хотел поднять в атаку, такой защиты не имели.
Внезапно Александр представил, каково это – идти в атаку, грудью на сталь, отсюда и больше никуда, только прямо к Создателю, который сияет в вышине с полной правдой и любовью, и с одобрением смотрит на тех, кто готов рискнуть жизнью ради правды. Удивительно, но с каждым шагом сияние разгоралось всё больше и больше, заслоняя собою реальность с развороченной землёй и окопами немцев. Александр уже не шел, а летел напрямую к этому сиянию. Сияние из видения перетекло в звук – на этот раз «Ура» (точнее, последнее «а») получилось звонким, чистым, почти как то сияние Создателя. Что-то похожее получалось