Глава 3.
Голову пронзила неожиданная мысль. Линделл вскочила с постели, но от резких движений голова закружилась, и девушка упала обратно на кровать. Желудок скрутил болезненный спазм. Кинув быстрый взгляд на прикроватную тумбочку, она заметила маленький колокольчик. Схватив его, она позвонила в него, и уже через пару минут в комнату вошла служанка. Девушка учтиво поклонилась, выказав уважение хозяйке.
– Что вам угодно, госпожа?
– Принеси обед в мою комнату.
– Да, госпожа. – Ещё раз поклонившись, девушка скрылась за дверью. «Ты должен быть только моим, Эйден», – пронеслось в голове у Линделл. И она непременно сделает всё, чтобы так и было.
Уже спустя буквально пару минут на тумбочке в комнате стояла посуда с вкусным обедом. Девушка принялась за еду, но её руки тряслись, она не могла ровно держать столовые приборы. Когда с едой было покончено, Линделл вновь позвала служанку и приказала ей передать Филлипсу, что она зайдёт к нему поговорить. Служанка поклонилась и вышла из комнаты. Линделл привела себя в порядок и уже после этого отправилась на встречу с дядей.
Он терпеливо ожидал ее появления в своем кабинете, окруженном стопками документов. В этой горе бумаг, помимо дел герцогства, лежали поручения от его величества императора.
– Приветствую, дядя! – Линделл сделала лёгкий реверанс. Филлипс улыбнулся и махнул рукой.
– Да будет тебе. Хватило бы обычного приветствия. Рад видеть тебя в добром здравии. О чём ты хотела поговорить?
– Я знаю, что ты хотел отыскать мне достойного мужа, но в этом больше нет необходимости.
– Это ещё почему?
– Потому что у меня уже есть достойный кандидат.
– Кто это?
– Эйден Ньюс. – Брови мужчины приподнялись. Филлипс закашлял от неожиданности.
– Но у Эйдена уже есть невеста. Он не согласится разорвать помолвку.
– Попроси его величество императора посодействовать в этом. Я уверена, он поможет.
– Эйден никогда мне этого не простит, – произнес Филлипс. В его голосе зазвучали нотки печали, словно он не желал такого исхода.
– Я люблю его, дядя. Мне больше никто, кроме него, не нужен.
– Ты же знаешь, что на чужом горе нельзя построить собственное