– Наличие имени не доказательство. – Она расхохоталась. – Ладно, шучу. Моё имя Кира.
– А ты, случайно, не русская? – Я слегка удивился.
Кроме загадочного Владислава, русские имена мне ещё не встречались.
– А ты, случайно, не шизанутый? – Она вопросительно наклонила голову. – Ты что, из вивария сбежал?
– У меня амнезия. – Я покачал головой. – Ничего о себе не помню. Ничего не знаю.
– Ах, амнези-и-ия. – Она делано закатила глаза. – Ну, если не в курсе, национальные признаки отменили больше двухсот лет назад, так же, как и языки.
– Так зачем ты меня звала? – Я оглядел груду лома, на которой, как царь горы, стояла Кира.
– Помоги перетаскать. – Она обвела рукой металлолом. – Нейт, мой напарничек, куда-то свалил, а одной этот хлам тяжело поднимать.
– И что мне за это будет? – Я хмыкнул.
– Большое. Человеческое. Спасибо. – Кира била ботинком по арматуре в такт словам. – Перекину пятьдесят расчётных. По рукам?
Я кивнул и прикинул, что на разбор этой груды уйдёт точно не один день. Пока мы ковырялись в железках, Кира рассказала, что живёт почти у границы Мэйхема, платит по тысяче расчётных в месяц напополам с соседом – Нейтаном.
Как выяснилось через пару часов, Нейтан «киборг на всю дурную голову», работающий на свалке и занимающийся «ещё какой-то хернёй, что аж биомеханику может себе позволить». Кира болтала почти без умолку, рассказывая о каких-то повседневных вещах.
Часть из того, о чём говорила Кира, я себе не представлял, а многое казалось знакомым. Эта девчонка шутила и улыбалась, будто мы знакомы были половину жизни.
Я решил, что общение и новые знакомые лишними не будут. Напарник Киры так и не явился, и под конец рабочего дня она зазывала пойти куда-нибудь выпить, но я отказался.
Я вышел за территорию и развернул проекцию айдишника:
Социальные поинты: −14
Сумма расчётных единиц: 7
Я негромко выматерился: если сумму единиц можно было вычислить путём нехитрого сложения и вычитания, то почему на счету социальных поинтов красовался минус, я в душе не понимал.
В графе о работе также значилось «безработный», наверное, если открыть данные во время смены, там будет написано что-то другое, но общая картинка всё равно не радовала.
На самом деле делать вид, что мне как бы положить на то, что сейчас творится, стоило большого труда. Просто я понимал, если буду бегать с глазами бешеной собаки и трясти каждого встречного-поперечного за плечи, вопрошая: «За что?!» – то долго я здесь точно не протяну.
Сводить себя с ума, постоянно перебирая в голове варианты случившегося – тоже не улыбалось. Да, было и вправду до безумия стрёмно это всё, но я всё ещё жив, а значит – просто нужно двигаться дальше.
Я сидел в полудрёме на своём дежурстве за стойкой, прокручивая в голове неохотно всплывающие картинки. Рика о выходе в Сеть я пока не попросил,