Уступив место матери, чтобы поддерживать голову брата, девочка подобрала окровавленный подол ночной сорочки и, выскочив из комнаты, бегом, что было сил, помчалась через темный коридор в холл. Торопливо вскарабкавшись по ступенькам лестницы для слуг, она бросилась к спальне Мэри. Та была ее гувернанткой, и ей единственной из всех слуг мама доверяла семейные тайны. Спальня Мэри была первой справа на четвертом этаже, и Аннабел проскользнула внутрь, не постучав, а затем в жуткой темноте приблизилась к кровати гувернантки, осторожно потрясла ее и в отчаянии прошептала:
– Мэри, проснитесь!
Глаза девушки моментально открылись.
– О! Аннабел, милая, что стряслось? Неужели опять?..
Мэри сразу поняла, почему ее подопечная оказалась здесь.
– Нужны вода и полотенце, для Бо, – выдохнула Аннабел.
Мэри, откинув одеяло, встала, зажгла свечу и накинула халат.
– Я сейчас же спущусь на кухню и все подготовлю. Принесу все сама, так что ты возвращайся.
Аннабел согласно кивнула. Так всегда было и раньше. Дальнейших объяснений не требовалось. Девочка побежала обратно туда, где могла понадобиться ее помощь.
К той минуте, когда она вновь оказалась рядом с братом, его голубые глаза были открыты, а подбородок приобрел страшный фиолетовый цвет с примесью синего и черного. Мама, как могла, стерла с него кровь своей ночной сорочкой и, продолжая удерживать голову сына, поглаживала его волосы, пытаясь успокоить.
– Бо, – выдохнула Аннабел, ощупывая взглядом пострадавшее от удара родное лицо. – Как себя чувствуешь?
Брат едва слышно сказал, что все в порядке, и поднял глаза на мать.
– Мама… как ты? Он ведь не сделал тебе больно, правда?
У матери потекли слезы.
– Тшш, мой дорогой! Со мной все хорошо, а тебе лучше полежать спокойно.
– Я обещаю: как только вырасту, непременно одолею его.
– Тшш, Белл, просто полежи спокойно, – попросила мать, поглаживая его по волосам.
Несколько минут спустя в комнату торопливо вошла Мэри со стопкой полотенец и тазиком воды. Не говоря ни слова, она опустилась на колени рядом с Бо, окунула полотенце в воду, отжала и приложила к его щеке. Мать и Мэри обменялись удрученными взглядами, глаза бедной женщины опять наполнились слезами, и она, кивнув гувернантке, принялась ей помогать.
Когда кровь с лица и шеи мальчика была смыта, Мэри обернула сухим полотенцем его голову и закрепила его конец под раненой челюстью.
– Я не думаю, что здесь что-то серьезное, – тихо проговорила мать, помогая Бо встать на ноги. – Если бы был перелом, сомневаюсь, чтобы он мог говорить.
– На этот раз да, – согласилась Мэри, тоже поднимаясь. – Может, все-таки отправить за доктором, миледи? Лучше удостовериться, что действительно нет ничего серьезного.
Со слезами на глазах бедная женщина покачала головой:
– Вы