– Ах, бабушка Сильвия! – пробормотала Пеппе. – Жаль, что я так мало о ней знаю. Не она ли была той, которая…
– Она самая. Тогда был большой скандал, но в те дни по-другому и быть не могло. Времена меняются… Поставь фотографию так, чтобы было лучше видно. Мама Сильвию очень любила. – Он еще раз посмотрел фотографии. – Похоже, одной не хватает. Здесь должна быть еще Полли.
– Думаешь? У меня есть несколько ее фотографий. Но ведь ей еще и года не было, когда она умерла, можно сказать, и не жила вовсе.
– Только не вздумай этого при них ляпнуть! – строго сказал Терри. – Отец просто обожал мою сестричку. Прошло пятьдесят лет с тех пор, как она умерла, но все равно она член нашей семьи, и, если ее здесь не будет, он расстроится.
– Ну, тогда конечно, – согласилась Пеппе. Она достала две фотографии: на одной – годовалая малышка, улыбающаяся прямо в камеру, на другой – она же на руках ее отца. Их лица повернуты друг к другу, словно ничего больше для них не существует.
– Он был замечательным отцом, – задумчиво проговорил Терри, глядя на фотографию. – Но не думаю, что папа когда-нибудь так смотрел на кого-нибудь из нас. Этот взгляд был только для Полли, может, потому, что она была очень похожа на маму…
– Думаешь, это действительно было как-то связано с бабушкой?
– Не знаю, но, когда Полли умерла, он наверняка сошел бы с ума, если бы не она.
– И сейчас, когда дед входит в комнату, он всегда смотрит, нет ли ее там. А если нет, начинает поглядывать на дверь, ожидая, когда она придет. И успокаивается только тогда, когда она наконец приходит.
В дверь позвонили, и Пеппе пошла открывать.
– Стаси, репортер местной телевизионной станции, – представилась молодая женщина.
Вместе с ней был оператор, который сразу же начал ходить по комнате, пытаясь найти лучшую точку для съемки.
– Я первый раз попадаю на такой юбилей. Подумать только – шестидесятилетие свадьбы! – с восторгом проговорила Стаси.
– В те времена было не так, как сейчас, – сказала Пеппе. – Люди вступали в брак на всю жизнь. И потом, если уж дедушка столько за ней ухаживал, он бы не отпустил ее так просто.
– Ага, – пробормотала Стаси, делая пометки в блокноте. – Вот с этого мы и начнем…
Наконец все собрались: дети Марка и Дедри, их внуки, племянники и племянницы, зятья, невестки, коллеги из больницы, где когда-то работала Дедри, или, как ее все называли, Ди.
– Всем тихо! Они идут!
Оператор занял свою позицию, готовясь начать съемку звезд этого вечера – мистера и миссис Селлон, Марка и Дедри.
Им обоим было за восемьдесят – оба седые, хрупкие, но с прямой осанкой и смеющимися глазами. Они спускались по лестнице, держась за руки и одновременно поддерживая друг друга, когда в какой-то момент Ди споткнулась, крепко сжав руку мужа.
– Осторожней, дорогая, – сказал он, усаживая жену на стул. – Что случилось? С тобой все в порядке?
– Ничего.