Бабушка. Бабушек было две – мамина мама и ее сестра, а сперва вообще три – еще прабабушка, их мать; умерла она, когда мне было восемь. Нет, бабушки там не жили круглый год, но это был их родной дом, и управлялись они с ним виртуозно. Баба Валя тащила на себе быт: готовку – на маленькой электроплитке даже пышки нам пекла, – стирку – вода из колодца, цинковое корыто на траве под берёзами, корзина белья, и на Сундобу, к бочагу: полоскать. И огород тоже на ней был. Тётя Тася выполняла дела более брутальные: жала траву серпом, электроплитку чинила. Обе печи топила она же, могла и попилить-поколоть дров, дыру в заборе починить; за грибами, за ягодами – это мы с ней ходили.
«Господи, помоги убежать!»
«Убежишь – поймаю, голову оторву!» – её присловье.
Бадминтон. В него играли летними вечерами, когда стихал ветер, сбивавший с курса лёгкий воланчик. Закатное солнце, запахи трав в росе, гудение доильных аппаратов от соседней деревни, звон струн на натянутых ракетках, свист рассекаемого воздуха, полёт волана по широкой дуге… Играли неумело, но азартно. Туда-сюда. В клеточки ракетки светит закатное солнце, уже темнеет. «Давайте домой идите!» – а воланчик белеет, мелькает, туда-сюда…
Васильки. Идёшь рожью, пшеницей – то и дело задерживаешься, чтобы сорвать василёчек. Словно детские глаза светят среди светло-русых прядей зреющих хлебов. И имя-то у него человеческое.
Волга. Синоним слова «река». «Пойти на реку» – никто никогда так не говорил. И не «идёте купаться?», а «идёте на Волгу?» – «Идем!» Конечно, идем: мне девять, подружке семь – мы встречались посередине дороги между нашими деревнями, каждая бежала со всех ног, чтобы позвать другую на Волгу. Шли с мамами, заходили в воду: «Баба сеяла горох, прыг-скок!», то есть «плюх!». Плескались, грелись, строили замки, рыли колодцы, играли большим надувным мячом, ели огурцы, помидоры, бутерброды, печенье, яблоки, сухари, пряники, пили чай, налитый в банки. Снова окунались «последний разок». Часов в пять, в шесть медленно, размякшие, истомные, шли домой.
…а на Волгу тогда через поле вели две тропинки, и каждый раз мы выбирали, по которой пойдём!
Ветер. Ветер, июнь-ветродуй, берёзы летят по ветру. Бодрый, теплый, нестрашный. Грозовой ветер – такому старались не попадаться на пути. Ветер затяжного ненастья, когда шатаешься возле ближних кустов в старой куртке с покрасневшими от холода и сырости руками. Ветер гонит по небу сизые лохматые тучи. Августовский ветер, словно выдувающий, выметающий всё лишнее из лета перед осенней генеральной уборкой. От него и небо делалось особенно синим и высоким, а облака – особенно белыми.
Вяз. Самый старый рос в соседней деревне, для всей детворы служил источником забав, в нем было здоровенное дупло; я тоже туда залезала, само собой.
Велосипед.