Смеясь, она обняла Жака и совсем не спеша повела его к окну. Из этого окна, расположенного в эркере правого крыла, открывался превосходный вид на стройный и величественный силуэт замка в стиле Людовика XIV, на стены с множеством окон со средниками, украшенными мраморными, с отпечатком времени, скульптурами мифологических существ, львиными головами и барельефами человеческих лиц. На четырех углах устремлялись ввысь высокие башни, придававшие всему архитектурному ансамблю несравненное величие.
Через рвы у подножия замка перекинулись каменные мостики, что вели к ухоженным лужайкам, великолепному розарию, в парк и рощу, в бескрайний лес, тронутый осенними красками и золотом закатного солнца.
– Мне кажется, дорогуша, что все это уже принадлежит нам! И я никогда не смогу покинуть это место!..
Жак обнял жену.
– Какой вы еще ребенок!
– Я больше не представляю себя в нашей квартире в Эроне, – встряхнула она рыжими кудрями.
– Однако там мы были счастливы, – промолвил Жак, – бесконечно счастливы. Мы вернулись из Сайгона, и Андре предложил нам в ней пожить!
– И как только можно быть счастливым, принимая подачку! – заявила она, возвращаясь к туалетному столику и нервно перебирая побрякушки, подчеркивающие ее красоту.
Он пожурил ее и напомнил об их прежней нужде. Они познакомились в Тонкине, там же и поженились. Она, дочь плантатора, чьи дела шли из рук вон плохо, воспитывалась весьма вольно и каждодневно посещала юных и очень состоятельных misses[11], что обострило ее горячее стремление к роскоши; он считался сказочно богатым, как и его брат, но на самом деле Жак промотал свое наследство, вложившись в каучуковое дело, и его буквально обобрали до нитки пираты Берега Слоновой Кости, поддерживаемые парижскими дельцами. Для поправления своих финансовых дел Жак, вооружившись кучей полезных рекомендаций, отправился в Тонкин, где немедленно влюбился в хорошенькую Фанни, и та отдала ему руку и сердце, полагая, что заключает отличную сделку.
Он так любил ее и так боялся потерять, что без колебаний решился на обман и солгал ей. Когда она узнала правду, разразился грандиозный скандал; но она уже принадлежала ему; у них только что родился ребенок, малыш Жако, и оба были еще очень молоды! В конце концов, они привязались друг к другу, а потому с надеждой смотрели в будущее.
Пока же следовало жить и добывать средства к существованию. Андре, оставшись вдовцом с двумя детьми, написал: «Приезжай вместе с женой, в Эроне найдется место и для вас, а ты наверняка будешь мне полезен». И они приехали.
Семья де Лабосьер издавна дарила Франции честных судей и отважных воинов. Однако в нынешний век жизнь столь дорога, что, не имея дохода в несколько миллионов, ты считаешься бедным. Так что члены семьи без колебаний занялись торговлей и стали вкладываться в промышленность, что, в сущности, не менее почетно и более надежно, чем отправляться торговать своим честным именем в Америку, особенно если ты родился в почетном, но малоизвестном семействе Беарна.
Андре