И было бы грешно пренебрегать такими знаниями в личном развитии. Поэтому сейчас он держал спину прямо и поднимал самый легкий камень, чтобы разогнать кровь.
– Не видели Дикинея? – подошла к дому некая женщина, бедно одетая. – Ты… Эйрих, да? Ты не видел моего мужа?
– Не видел, – ответил Эйрих. – А что, он пропал?
Сидевшие у ограды Видимир и Валамир напряглись и сбледнули с лица.
– Уже который день не видел никто… – обеспокоенно пожаловалась женщина. – Где твои родители?
– Отец в бражном доме, мать внутри, – ответил Эйрих.
Женщина вошла в дом, а Эйрих продолжил тягать камень как ни в чем не бывало.
– Это кто такая? – спросил Валамир.
– Видимо, жена дяди Дикинея, – вздохнул Эйрих.
– Это тетя Ильда, – сообщил Видимир. – Я бывал у них пару раз… Гизел, сын дяди Дикинея, мой друг.
– Да-да, – хмыкнул Эйрих. – Теперь, думаю, дружба не заладится. Если растреплешь, что видел, тебе конец. Понял меня?
– Понял, – ответил Видимир, опустив голову.
– Это и тебя касается, Валамир, – посмотрел на другого брата Эйрих.
Старательно потягав камни, Эйрих дал себе час отдыха, после чего вновь приступил к изнурительному натяжению тренировочного лука. Нужной силы еще нет, но она обязательно со временем придет.
В полдень вернулась Эрелиева, довольно улыбающаяся и держащая за плечом тушку жирной куропатки. Сейчас самый сезон: опадают плоды с кустов, и у дичи полно пищи, что способствует накоплению жира. Осень – это самый благодарный сезон для лесных жителей. А зима – это самый суровый сезон, склонный отнимать жизни. И Эйриху до сих пор было непонятно, как они будут жить зимой. Запасов нет (а он знал, что оседлые народы делают запасы), скота нет, ничего нет. Они будто живут одним днем…
Раньше все как-то разрешалось само собой: охота не прекращалась ни на день, но теперь, когда стало ясно, что добычи перестало хватать даже волкам, уверенности в успешном преодолении зимнего периода не было даже у Эйриха, который имел хоть какой-то план.
– Удачная охота, – похвалил сестру Валамир.
– Да, удач… – заговорил Видимир.
Видимо, эти двое рассчитывают на свою долю в счет доброго отношения.
– Не спугните удачу, бестолочи, – пресек происходящее Эйрих. – Чем клянчить еду у сестры, лучше бы сами тщательнее ставили силки.
Эрелиева с видом римского триумфатора вошла в дом. Минут десять ее не было, Эйрих продолжал заниматься с камнем, а братья занимались ерундой. Но вот когда сестра вышла из дому, на нее было невозможно смотреть без сочувствия: слезы текли двумя ручьями, глаза покраснели, потекли сопли и вообще чувствовалось, что за этим всем стоит вселенская обида.
– Что случилось? – без особого интереса спросил Эйрих.
– Ы-ы-ы… Мама… Ы-ы-ы… – зарыдала Эрелиева. – Забрала… Ы-ы-ы… Курочку забрала