Нет, повторить пережитое – увольте. Но в целом… разговоров-то…
Саул… ну, я не заметила и в нём особых изменений: всё такой-же инкуб, всё такой же взгляд…
– Так вот, каково это… – прошептал он благоговейно, вслушиваясь в себя. И у вас это есть… всё время. Ты даже не представляешь…
– Не представляю, – я развела руками, окончательно придя в себя. – Может, ты, наконец, расскажешь?
– Это… не описать. Я… чувствую себя целым. Да, именно! Целым, понимаешь? – он вскочил, хватая меня за руки и притягивая к себе, кружа нас вокруг алтаря. – Впервые я перестал быть пустым, когда ты стала моей, а теперь… теперь это навсегда!
Я сбилась с шага, вынудив инкуба остановиться.
– И теперь? – сердце вдруг перепугано затрепыхалось: что, если на этом всё? Что, если он передумал, и я сама ему теперь без надобности?
– Любимая? Что такое? – он коснулся моего лица, вглядываясь в глаза. – Ты? Нет! Не смей передумать! Я всё тот же, Санни, клянусь. Ничего не изменится для нас с тобой, – Саул бухнулся на колени, не отпуская моих ладошек, целуя тыльную сторону кистей; голос его звучал умоляюще. – Скажи это ещё раз. Прямо тут. Бо-Хотар скрепит наш союз. Скажи, – он глубоко вдохнул и выпалил: – Сатаниэль, станешь ли ты моей женой?
Что я могла ответить, глупая влюблённая девчонка?
Мы стали супругами там, на холме творения.
Старый алтарь принял нашу жертву: немного смешавшейся крови, пролившейся во всё ещё зияющую трещину руны, наши клятвы, биение наших сердец. Валун сверкнул раз и медленно угас. На его вершине из ниоткуда появились кольцо и серёжка чернёного серебра: и то, и другое украшало по маленькому кровавому рубину.
Вдевая серьгу мне в ухо, Саул казался довольным даже больше, чем после обретения души.
– Ну вот, любимая, теперь мы вместе навеки.
Нагло врал, сволочь. Не так уж много времени потребовалось ему, чтобы нарушить клятвы.
Глава 5
Блинчики! Вот же, зараза!
Блинчики с черникой и стаканом молока на завтрак – за это я готова была и душу продать.
Впрочем, этому паразиту она без надобности: одну я ему подарила просто так (нет, ну, блинчики демонюка пёк мне и раньше, но я не из-за них, честно… почти).
Я успела принять душ, переодеться в лёгкое платье-балахон нежно-лимонного цвета, всё в мелких голубых незабудках, и теперь стояла на пороге спальни, глядя в кухню и борясь с собой. Инкуб, определённо, тоже освежился и, напевая, пританцовывал у плиты: горка ровных поджаренных солнышек на тарелке возле него всё росла.
Чёрт, конечно же, блинчики от Саула всегда победят. Плоть слаба… чёрт! А какой запах!
– А, жёнушка, вот и ты, – бросил он через плечо, не соизволив обернуться, –