Воспользовавшись ослаблением огня, прямо по телам своих товарищей через Альму перебралось сразу несколько дивизий противника, повернув в сторону правого фланга. Прикрывающий это направление Казанский полк пошел вперед. Прямо в колоннах! Мне захотелось выругаться, глядя, как чужие пули выбивают из стройных рядов одно тело за другим, а они все шли и шли. Первый ответный залп… Поле заволокло дымом, и, когда его сдуло, я увидел сотни лежащих без движения английских тел. Все-таки слаженный залп – это тоже сила.
Вот только англичане не собирались принимать бой лоб в лоб. Вместо этого они отступили и, используя большую дальность оружия, продолжили обстреливать казанцев даже со своего берега реки. Те еще больше смешались и замерли… Я сжал кулаки! Да чего же они медлят?! Тут надо или вперед, или назад, но не стоять же на месте! Почему никто не отдает приказ? Или… Там что, выбили вообще всех офицеров? Впрочем, учитывая, что они шли в бой впереди строя и не думали прятаться, нет в этом ничего удивительного.
К счастью, Горчаков тоже оценил ситуацию, и трубы пропели отступление. Даже без офицеров казанцы знали, что делать, и потянулись в сторону правого аполемента. Вот только слишком медленно. Они шли и периодически разворачивались, не желая отступать, не пустив пулю в неприятеля. И некому было им сказать, что таким образом они мешают своим же пушкам прикрыть их. Не сквозь них же стрелять! А так хотелось бы именно сейчас накрыть картечью подготовившиеся к новому рывку полки второй линии англичан.
Что бы ни говорили про джентльменов, как бы я сам к ним ни относился, но в этом времени они тоже были воинами. Заметили слабость и тут же ударили. Я что-то кричал, но кто же меня услышит! Враги снесли так и не отошедших за пушки казанцев и на их плечах ворвались на батарею. Проклятье!
Я повернул взгляд к левому флангу. Там Минский полк не успел отбросить Боске и теперь был вынужден отступать под огнем объединившихся французов. У нас англичане тоже отбили выгодную позицию, и не было ни единого шанса забрать ее под огнем штуцеров и легких пушек. Вернее, это только я так думал. По ушам ударил звук труб, и вперед двинулись колонны Владимирского полка.
Я перестал дышать, так величественно это выглядело. Синхронное движение тысяч людей. Печатающий шаг под бьющими в лицо пулями. Падал то один солдат, то другой, но остальные не обращали на это внимание. Не люди, а механизм войны. Шаг сменился бегом, полк сжался подобно пружине, а потом резко выпрямился, врезаясь в еще не в упорядоченные до конца английские позиции.
Это было страшно. Крики, хруст,