– А знаешь, я сегодня на своей шкуре испытал этот «костюм». У меня же четвертая группа крови и поэтому выбор пал на меня… Пока только человек с этой группой имеет необходимую совместимость. Другие – нет. И честно скажу, это страшно когда ты можешь делать с людьми, что хочешь, и они не будут сопротивляться. Если до этого хотели тебя убить, то вдруг забывают что хотели сделать это и что, собственно происходит. Ты просто отключаешь на время их мозг!
– Не понимаю!
– А тебе и не надо понимать. Пусть военные понимают. Я и сам не верю, как нам удалось это сделать. Вроде ничего не изменилось в человеке, а словно антенна в мозгу, можешь узнать, где находится объект, о котором думаешь. Любой объект, понимаешь? Некая настройка в мозгу срабатывает, когда ты «в костюме».
– А как это происходит?
Лида отложила в сторону мандарин, который только что очистила от рыжей кожурки и приготовилась слушать, но Сема вдруг мотнул башкой, словно освобождаясь от нахлынувшего наваждения.
– Я что-то наболтал тут лишнего! Ты, Лидуся, не слушай меня. Это я фильмов насмотрелся Голливудских, вот и несу что попало.
Он потянулся к бутылке и, обнаружив, что она пустая, зачем-то перевернул над тарелкой.
– Лихо это мы винцо оприходовали. А я еще хочу выпить. У тебя есть что-то?
– Ну, ты же не умеешь пить, тебе плохо будет завтра.
– Завтра это завтра, а сейчас тащи что есть. Сегодня пятница, до понедельника буду как огурчик. Если, конечно в выходные срочно на работу не вызовут. Мезенцев сказал, что будем даже ночью вкалывать.
– Коньяк армянский есть.
– Сойдет, – улыбнулся Сема, нажимая на кнопки пульта и делая музыку громче.
Пить коньяк Лиде не хотелось. Она никогда не понимала его вкуса и терпеливо наблюдала, как потихоньку в пузатой бутылке становится все меньше шарахающей по мозгам жидкости.
Сема сильно опьянел, и теперь девушка сомневалась, что он сможет отправиться домой.
А Фирсов, наверное, и не собирался никуда уходить. Оставив недопитую бутылку, он улыбнулся Лидусе широкой добродушной улыбкой, и игриво помахав рукой, отправился в комнату, где к большому восторгу Зиды, спящей на раздвинутом диванчике, плюхнулся к ней под бок. Уткнувшись носом в мягкие подушки, Сема сразу отключился.
– Э-э-э, нет! Я-то где спать буду? Я привыкла к своему дивану.
Лида попыталась растолкать его, но, Семен вдруг открыл глаза и, проявив неожиданную резвость, схватил ее за руки, притянул к себе и принялся целовать.
Лиде Фирсов всегда нравился. А если быть точнее, больше чем нравился. От него веяло надежностью и силой и вообще, он был очень даже симпатичным. Особенно выразительными были его серые глаза. Она могла смотреть в них долго-долго, но никогда так не делала. Ей казалось, он может догадаться о ее чувствах…
Лидка никогда не была тихоней. Высокая, тощая, с длинными ногами, короткой стрижкой и огромными