– Приятного аппетита всем вам желаю!
Конечно, родитель мой, завидевши князя, быстро выскочил из-за стола и выбежал к нему на улицу, а мы – дети и мамаша засуетились и тоже, побросавши обед, кинулись к дверям к нему навстречу. Побежали навстречу князю, правда, старший брат мой Феодор да сестра Екатерина (ныне схимонахиня в Шамордине), а мы, несколько оробев, стояли около обеденного стола. С ласковым приветом вошел князь к нам в дом и, видя наше замешательство, весело сказал:
– Прошу всех вас и детей сесть за стол, как сидели, тогда и я с вами сяду, а иначе выйду вон.
Желание его быстро было исполнено. Князю был подан стул, и с той же приветливой улыбкой, глядя на нас, он радушно к нам обратился со словами:
– Ну, вот и я с вами буду обедать!
Родитель мой сказал князю:
– Смею просить вас, ваше сиятельство, рюмкой водки?
– И прекрасно, и умно ты сделаешь, – согласился князь, – а, кстати, у меня и аппетит есть выпить рюмку, а мало – выпьем и по две.
Начали закусывать. Князь все посматривал на нас и вдруг спросил родителя:
– Это все дети твои?
– Наши, ваше сиятельство, – отвечал мой родитель.
– А что ж, учатся ли они у тебя?
– Учатся, ваше сиятельство, у приходского священника, отца Димитрия.
– А почему ж ты не обратился ко мне с просьбой, чтобы их отправить учиться в село Зубриловку, где учатся дети покойного моего брата? Дети-то его вдовы – две дочери уже почти невесты, а вот два сына – твоим детям однолетки, и учат у них все немцы да французы… Да и дети-то всех ее дворовых обучаются особыми учителями. Вот бы и твоих туда отдать!
– Смею ли я просить о сем ваше сиятельство? Кто мы такие, чтобы дети наши учились с детьми ее сиятельства? Я и подумать-то о сем не смею, чтобы просить вас о помещении детей моих в их училище, – смиренно сказал мой родитель.
– Экой ты, братец, какой чудак! – улыбнулся князь, – ты этим ей и мне доставишь большое удовольствие; нам-то приятно будет, чтобы дети твои были образованнее и умнее других, которые учатся у дьячков и отставных солдат, и даже у сельского батюшки.
Низко кланялся мой родитель князю и усердно благодарил его за великую милость. Князь улыбался радушно и на изъявления благодарности отвечал:
– Нечего, брат, благодарить прежде времени. А вот завтра собери-ка их в путь-дорожку да и пришли их ко мне часу в десятом утра, а я их при письме моем отправлю в Зубриловку. Охлопочите только поместить их к кому-нибудь из зубриловских жителей.
Тут родитель мой и бабушка сказали:
– Да в Зубриловке и священник-то отец Иоанн Андреевич Росницкий