До меня далеко не сразу дошло, секунд двадцать тупил, а потом поднял от так и не раскрытой папки глаза на майора.
– Валерь Кузьмич…, – еле выдавил я из моментально пересохшего горла, – Вы, ёлки, кобуру… со стволом… вешаете. Вы меня всю жизнь знаете, и вы… вешаете. И вы говорите… Стакомск? Мне? Туда?
– Вить…
– Не! Надо! Витькать!! – подскочил я, роняя папку и переходя на натуральный крик, – Меня! Там! Убьют! Нахер! В город неосапов? В город, б***ь, эго-зону?! Туда, где напуганная моей рожей маленькая девочка испепелит меня к такой матери?! А затем её, маленькую, сука, девочку, посадят на стул?!! Или к стенке?!!
– Да заткнись ты!!! – рявкнул во все горло, подскакивая, майор. Шарахнув ладонями по столешнице, он навис всем своим немалым ростом надо мной, – Заткнись, Изотов! Без тебя тошно!! Думаешь, я тебя слил?! Думаешь, я тебя туда пихаю?! Не ори мне тут!
– Не орать?! – чуть ли не завизжал я, ни грамма не устрашенный, а скорее взбешенный до беспредела, – Я всю жизнь по линейке! Я, б***ь, как пионер, всегда готов! Оценки! Сиротский дом! Все каникулы всирал в Москве на анализах! Я жизнь положил за нормальную жизнь – а вы меня в Стакомск?!!
– Не я!! – тут же заорал комитетчик.
– Головка от х*я!! – взвыл я, ни грамма не преувеличивая свою ярость, – За что?!!
Тринадцать наиболее крупных городов СССР закрыты от неосапов. Совсем закрыты. Приблизился – сдох, без вариантов. В остальных городах есть эго-зоны, свободные площади, на которых неогены могут применять свои способности для отдыха, развлечения или тренировок. Единственный мегаполис, полностью считающейся эго-зоной, это Стакомск, наше общее с братьями-китайцами творение. И мне с моей рожей там не выжить и дня!
– Замолчал! – гавкнул командным голосом майор, двинув кулаками по столу, – Сел! Слушаешь!!
Заткнулся я не потому, что майор врубил дерево, а потому что внезапно выдохся на эмоции. Всю жизнь ходить по линейке, надрываться как проклятый, терпел враждебные (на пустом месте!) взгляды, мечтал о какой-нибудь тихой деревне, где можно будет спокойно пристроиться кем-нибудь… да хоть книги писать! Я их тонны помню! А вот хрен тебе, попугайчик голубенький! Велкам ту Стакомск, камрад! Готовь жопу и делай ставки, как именно тебя ушатают местные, у которых еще не прокачаны тормоза! Это город-академия неосапиантов!!
Тем временем комитетчик залез в стол, вновь добыв оттуда прозаичное – еще один стакан и бутылку, в которой плескалась полностью прозрачная жидкость. Оформив почти полный стакан, он подвинул его ко мне:
– Пей!
Пахло спиртом… ну или водкой. Не знай, я более 25 лет не пил.
– А чего не коньяк? – сыграл в сучку я, – Жалко?
– Дебил малолетний, – как-то устало вздохнул Радин, – Это медицинский спирт. Коньяка в тебя литра четыре залить надо, осёл ты страшный. Пей, ммать…
Потроха обожгло, хорошо так. Меня встряхнуло, взболтало и слегка отпустило. Пока приходил в себя, ворочаясь и