– Я хочу попробовать… второй вариант, Витя, – с каким-то отчаянием выдыхает субтильный блондин, а затем, после короткой паузы, добавляет, – Я хочу жить.
Одновременно булькают часы на наших запястьях, повествуя, что каждому капнуло по единице СА. Глаза Паши расширяются в изумлении, а я хмыкаю, вновь налегая на бодрящий своим ужасным вкусом напиток.
Контора пишет. Никогда об этом не забывай, Паша.
Глава 6. Если долго мучиться…
На улице было хорошо. Щебетали птички, шуршала зелень, пригревало августовское солнышко, да и ветерок был весьма кстати. До следующей вводной лекции в Пятой Ноге было еще три часа. С неохотой втягивая в себя сигаретный дым, я пытался осмыслить то, о чем мне сейчас поведал притулившийся рядом блондин, нервно жамкающий свои же руки.
– То есть, товарищ Салиновский, суммирую – ты сейчас адекватен, потому что давно не жрал свою лаврушку. Так? Без неё ты еле стоящий на ногах доходяга, которого ненавидит половина Стакомска за поиметых девок. С ней, если дать тебе сожрать пару листиков, ты становишься ушибленным на всю голову бесстрашным альфа-самцом. Сильным, ловким, хитрым и обаятельным, но с полностью убитым критическим мышлением, так?
– Так… А может, и нет. Что такое критическое мышление?
– Это…, – пустился в пространные объяснения, отвечая на вопрос.
Ох беда, беда, огорчение. Взрослый циничный разум мой буквально орёт «брось каку! Этот трахарь-террорист – крайне токсичный и опасный актив! Стоит ему хлебнуть где-нибудь простого советского супу, в который простой советский повар сунул простой советский лавровый лист, как чердак у Паши накренится и все твои возможные старания полетят в дупу! Ты до этого как-то жил, проживешь и без такого напарника! Даже тут!». Логично орёт, сучка эдакая. Только вот психика у меня не железная и, прожив почти 18 лет рядом с человеческим обществом, я по нему, по обществу, соскучился. Настолько, что волей-неволей прорабатываю возможную схему реабилитации этого горе-неосапа вне зависимости от того, насколько он будет мне полезен. Да и банальное сочувствие имеет место быть, всё-таки, корень проблем у нас с ним очень похож, только вектора разные, а я еще и самоконтроля не теряю.
– Прекрати смотреть на меня, хуже будет, – пресек я попытки Паши привыкнуть к моей незаурядной внешности, – Чем дольше ты на меня смотришь, тем быстрее приснится первый кошмар, понял, Паш? С моим участием. А потом всё будет хуже и хуже. Просто смотри в другую сторону.
– Как ты с этим живешь…, – пробормотал белобрысый, следуя совету.
– Завидуя тебе, – спокойно ответил я, аккуратно выбрасывая затушенный бычок в урну, – Тебе вот можно просто отожраться, подкачаться, да жить себе как нормальный человек. Этим ты, кстати, и займешься прямо с сейчас. Разрешаю распотрошить мои баулы на всё съедобное. А я пошёл на лекции.
Топая по дороге с маской на роже,