Стоило мне подойти ближе, дядя ухватил меня за камзол и притянул к себе.
– Знаешь, кто я? А? Не знаешь. Я, племянничек, некромант.
Точно, спятил. Какой ещё некромант? Да я в жизни такой пурги не слышал.
– Редкий у меня Талант, особый, – дядя продолжал шептать мне в лицо. – Детишки с ним, почитай, и не рождаются. И в могилку его забрать нельзя – не принимает смерть таких, как я. Но вот подарить чёрный Талант можно.
Он отпустил меня и откинулся на подушку.
– Мало нас, некромантов, потому и не знает почти никто. В России только я да инок один, триста лет в дальнем скиту грехи замаливает. В Европке двое да в Катае один. А больше и нету.
Дядя устало улыбнулся.
– Сколько мне лет? Угадай, племянничек.
– Девяносто?
Он покачал головой.
– Сто? Нет? Ещё больше?!
В смехе дяди была грусть.
– Я первого покойника при Василии Тёмном поднял. Вот и посчитай, сколько мне лет.
Он потребовал ещё чаю и продолжил:
– Не веришь, племянничек? Подозреваешь, что я из ума выжил или насмехаюсь от безделья? Ничего, я тебе докажу. Послезавтра ночью на погост пойдём, покажу, как Талант работает. Поднимем с тобой покойничка в четыре руки, ты сам и убедишься. Всё, иди, спать буду. Старый я уже драться со всякими Шереметевыми. Не мог, что ли, сам его пристукнуть?
Когда я выходил из спальни, дядя всё ворчал и ворчал. А Дворецкий всё так же невозмутимо поправлял ему одеяло.
Утром, во время завтрака, блюда мне подавала та самая орка. Ёшки-матрёшки, как она на меня смотрит! Аж дымится всё, будто пожар в лесу начинается. Нет, обязательно надо поговорить с ключницей, зачем она эту провокацию устроила. Ни за что не поверю, что случайно так вышло.
Поскольку дядя сегодня не желал меня видеть, я отправился в маленький флигель, где жил управляющий Лаврентий. После того, что я увидел в деревнях, было бы интересно узнать о доходах имения.
Старичок, увидев меня, неожиданно обрадовался.
– Константин Платонович! Проходите, не стойте в дверях. Вы просто так или по делу?
– По делу, Лаврентий Павлович, по делу. Хочу разобраться в финансовых делах имения.
– Замечательно! Просто замечательно! Вы не поверите, но ваш дядя не баловал меня своим вниманием. Сами понимаете, последние годы ему было не до этого, и мне приходилось тащить груз в одиночку. Прошу садитесь. Кофий будете? Я его сам себе варю, никому не доверяю. Он ведь напиток изысканный, требует бережного обращения.
– Давайте кофий и поговорим.
Лаврентий засуетился. Достал жаровню, быстро разжёг огонь и поставил на него медный кофейник.
– Ах, Константин Платонович, как я рад вашему визиту. Целыми днями в одиночестве сижу, слова сказать некому. А ведь мне тоже хочется, чтобы оценили мою работу. Да похвалили, да хоть головой покачали. Но нет, уже давно никто не ходит.
Пока он болтал, кофий закипел, и старичок разлил его по двум чашечкам.
– Прошу! Оцените