«Кто бы мог подумать, что Ленка станет такой… И откуда у нее взялась эта страсть к саду», – мелькнуло в голове у Лобова, с притворным интересом разглядывающего чахлые, едва проклюнувшиеся ростки среди уложенных рядами камней. Рассказ жены о камнеломках, живучках и еще каких-то ложных очитках его совсем не увлек.
– О! Седум триколор – прекрасный выбор для рокария. Он, кстати сказать, не требует ухода, а цветет почти все лето… – Из-за редкого штакетника показался полноватый господин в выцветшей милицейской рубашке и с лопатой в руках.
– Здравствуйте, Валерий Петрович. Я смотрю, вы с самого утра на полевых работах, – с улыбкой произнесла Елена и представила Дмитрию соседа со смешной фамилией Торопко, нисколько не вязавшейся с его вальяжной внешностью.
Поговорив о прополке, поливе и удобрениях, Валерий Петрович сменил тему и обратился к Лобову:
– А вас, Дмитрий Сергеевич, мы с женой видели по телевизору. Я Леночке говорил. Тема эта, знаете, меня так увлекла, что я даже в Интернет потом залез. Никогда бы не подумал, что работа археолога похожа на нашу, оперативно-следственную.
– Валерий Петрович – подполковник МВД, расследовал громкие дела, – объяснила Елена.
– Это все в прошлом, я уже второй год как в отставке, – не без грусти сказал Торопко. – Знаете, Дмитрий Сергеевич, что меня больше всего поразило в вашем выступлении? Это когда вы про старинные ножи объясняли, не помню точно, один, кажется, десятого века, а другой одиннадцатого. И вроде бы ножи как ножи, только один самозаточной, более качественный, а другой попроще. Однако вы из этих, так сказать, вещественных доказательств столько информации выжали, что просто диву даешься. И про товарно-денежные отношения, и про свободный рынок, и оптимизацию производства…
– Да-да, вы правы! – воодушевился Лобов. – Археология близка к криминалистике, методы схожи. Имея в наличии два вещественных доказательства, хотя, по правде, их было много больше, мы позволили себе предположить следующее: чтобы сделать один самозатачивающийся нож, ремесленник тратил столько же времени, сколько ему требовалось для изготовления трех простых. Спрос, как известно, рождает предложение. И ремесленник оптимизирует производство под новые рыночные отношения. Даже в ущерб качеству товара. Таковы законы рынка, который возник в Новгороде как раз на рубеже одиннадцатого – двенадцатого веков.
Торопко уважительно закачал головой и хотел еще о чем-то спросить Лобова.
Но тут из дома донесся нетерпеливый голос Алевтины:
– Ну чего вы не идете! Чай-то остынет!
Разговор с любознательным соседом пришлось прервать.
– Какой приятный человек этот ваш Торопко! – усаживаясь за накрытый стол, сказал Лобов.
– Да, четкий дядя, – согласилась Алевтина, она разливала по чашкам чай. – Он такие истории рассказывает о своей прошлой работе, прям настоящие ужастики!
– О! Представляете, а со мной тоже сегодня одна история