Теперь полицейский знал о своем шефе гораздо больше и укрепился в своем желании помочь ему, чего бы это ни стоило. Однако он все еще не мог понять, кто мог написать то письмо. Одно было ясно – ни один человек, служивший под началом Корнуоллиса, в написанное никогда бы не поверил.
Питт вспомнил, как было составлено письмо – его грамматическую безукоризненность, не говоря уже о правописании и выборе слов. Его сочинил явно не простой моряк или кто-нибудь из его близких, таких как, например, сестра или жена. Если же это был сын простого моряка, то, несомненно, он должен был очень многого достичь и значительно изменить свое социальное положение.
Когда Томас подошел к реке, запах соли и мокрой древесины, плеск волн, влажный воздух и чайки, легко кружащиеся высоко в воздухе, сказали ему о том, что впереди ему предстоит еще очень длинный путь.
В то утро Шарлотта обнаружила в первой утренней почте письмо, написанное почерком, который мгновенно заставил ее забыть о прожитых годах. Даже еще не открыв его, она знала, что оно от генерала Балантайна.
Само письмо было очень коротким:
Дорогая миссис Питт,
С Вашей стороны было очень благородно высказать озабоченность тем, что происходит сейчас со мной, а также еще раз предложить мне Вашу дружбу в эти малоприятные времена.
Сегодня утром я планирую прогуляться по Британскому музею. Я буду находиться в залах Египетской экспозиции около половины двенадцатого. Если у Вас будет свободное время и появится желание прогуляться в этом направлении, то я буду счастлив увидеться с Вами.
Остаюсь Вашим покорным слугой,
Это был чопорный и крайне формальный способ сказать, что генералу очень нужна ее дружба. А то, что письмо вообще было написано, не оставляло в этом никаких сомнений.
Шарлотта быстро встала из-за стола, сложила письмо и бросила его в печку. Языки пламени немедленно охватили бумагу, и генеральское послание исчезло.
– Сегодня утром я, пожалуй, прогуляюсь, – сказала она Грейси. – Хочется посмотреть Египетскую коллекцию в Британском музее. Когда вернусь – не знаю.
Служанка бросила на нее взгляд, полный любопытства, но от вопросов воздержалась.
– Конечно, мэм, – сказала она, широко раскрыв глаза. – Я с усем управлюсь.
Миссис Питт поднялась в спальню и достала свое второе лучшее платье для утренних визитов – не бледно-желтое, которое было самым лучшим и которое она уже надевала для встречи с Балантайном, – а бело-розовое, из муслина, которое ей подарила Эмили.
До Британского музея можно было без труда дойти пешком, и именно