Люк понял, что ему уже не транквер потребуется, а полновесная сон-капсула: он видел, как армирка начинает выгибаться, бежит сеть трещин во все стороны от точки удара – и вот живой снаряд в медленном, красиво посверкивающем граде осколков армирки исчезает из поля зрения камер. Далее запись возвращается в режим ускоренного воспроизведения: в палату врывается сокрушительной силы порыв ветра, размётывает всё, до чего успел долететь. Пошатывается синей камышинкой Лавей, цепляется за неё дежурный, закатываются мурашами младшие сотрудники, примчавшие на сигнал тревоги, из-под потолка выстреливают прозрачные струи герметика, в мгновение ока заливая пролом…
– Когда?! – прохрипел Люк, когда запись повисла на «паузе»: ровно в тот момент, когда в дверном проёме палаты появился он сам – идиотически-бодрый, с улыбкой до ушей.
– Четыре минуты назад, – сухо ответила Лавей, безупречно поняв его вопрос.
То есть и вправду, буквально перед приходом спасателя! Он вспомнил, что действительно слышал, как басом мяукнула и почти сразу умолкла система звукового оповещения. Решил ещё, что очередной сбой, с техникой такое бывает. Он встряхнулся, метнулся к окну, обратно к дверям, крутанув на запястье браслет коннектора6: вызвать псион прямо сюда, по широченной воздушной главной шахте тот поднимется. Нет, дать команду вниз, машина у подножия комплекса, может взлететь прямо вдоль стен, может, ещё успеет поймать, найти…
– Она не упала, – вторгся в лихорадочные мысли спасателя бесстрастный голос Лавей. – Стоит на внешнем карнизе-рассекателе.
Её голос подействовал на Люка лучше пригоршни льда за шиворот (да и по «температурным показателям» не уступал ледышке). Спасатель уставился на главврача комплекса диким взглядом, решая, кому быстрее транквер понадобится, с такими-то фантазиями. Но почти сразу – метнулся к окну, приник лицом, всматриваясь по сторонам… И его мозг снова чуть не сбойнул.
Беглянка действительно стояла там – на широченном воздухо-рассекающем карнизе-амортизаторе, который обегал всю башню комплекса по периметру. Стояла, вцепившись рукой в один из погодных штырей (эти торчали через равные промежутки вдоль края всего карниза, напоминая колоннаду без крыши); опасно наклонившись вперёд, над самой кромкой рассекателя. Смотрела на кипящее внизу море облаков.
Неистовый бешенный ветер, достигающий порой чуть ли не самой верхней отметки по шкале Бофорта7, чудом не сорвал пациентку оттуда: рассекатели делали своё дело. Только тёмные волосы плясали вокруг её головы, как языки костра.
Люк знал по опыту, какой зверский холод царит на той высоте, где находился этот уровень медцентра. У него начало сводить челюсти, пока он смотрел на женщину на карнизе. Сейчас контакт-комбез безуспешно пытался создать нужный микроклимат, и цвет у него стал совсем телесный. Так что казалось, что она стоит там совершенно