За скорость Левину пришлось доплатить. Но это стоило того. Через пять часов он получил два удостоверения сотрудников военно-мемориальной компании. На первом была приклеена его фотография, а на втором – до смешного испуганного лейтенанта Величко. В качестве бонуса «кулибины» поставили в удостоверение личности лейтенанта дополнительную печать неизвестной воинской части, под которой Левин самолично расписался.
При появлении Левина лейтенант испытал прилив оптимизма, а при виде документов – неописуемую радость, граничащую с безумием: он хлопал в ладоши, кричал и свистел, чем вызвал волну недоумения у пассажиров и негодование своего командира.
С этого момента предприятие Левина, которое он про себя ласково называл «Рога и копыта», а Величко – Фунтом из «Золотого теленка», начало действовать и некоторое время приносило стабильный доход. Люди не скупились на памятники, без сожаления расставаясь с финансовыми излишками, которые оседали в карманах потомка великого комбинатора. Следует сказать, что Левин исправно выплачивал денежное довольствие своему заместителю, не забывая и о премиальных. Правда, всего лишь один раз. Величко-Фунт, как и следовало ожидать, в один из майских дней был задержан комендантским патрулем на вокзале за нарушение формы одежды. Там его быстро привели в порядок и передали в военную прокуратуру, которая после изучения всех обстоятельств дела предъявила ему обвинение в дезертирстве…
Глава 8
– Не знаю, что на меня нашло, но я решил остепениться и осесть где-нибудь в глубинке, подальше от соблазнов и суеты. Может, это было отголосками переходного возраста, когда хочется домашнего очага и уюта? А может, к определенному времени я почувствовал накопившуюся с годами усталость? Не знаю. Но однажды я реально захотел изменить свою жизнь, если так можно назвать свое серое существование на земле. К тридцати пяти годам мои сверстники уже построили дом, посадили дерево, родили детей и, наверное, были по-настоящему счастливы. У меня ничего всего этого не было, одна вечная дорога в никуда. По сути дела, за десять лет бродяжничества я объехал всю Россию, и, наверное, нет такого города, где я бы не побывал в поисках лучшей жизни. Оказалось, что она везде одинаковая: и в Москве, и Питере, и в Волгограде, и в Новосибирске, и в Чите, и в Магадане. И люди везде одни и те же: глупые и доверчивые.
Это как в притче, рассказанной мне в колонии старым зэком про человека, как-то услышавшего о море и решившего во что бы то ни стало увидеть его. Он бредил им, оно снилось ему по ночам – такое, каким он представлял его по рассказам: безбрежное, синее, с белыми барашками волн, с яркими бликами на воде… Великолепное и опасное, манящее и пугающее,