Женева, 4 октября 1903 г.
Впервые напечатано в 1927 г. в Ленинском сборнике VI
Печатается по рукописи
В протокольную комиссию
ЦК просит комиссию по обнародованию протоколов съезда немедленно доставить ему полный текст принятых съездом 1) программы партии; 2) организационного устава партии и 3) всех резолюций и решений съезда.
Написано 23 сентября (6 октября) 1903 г.
Печатается впервые, по рукописи
Максимум беззастенчивости и минимум логики
В № 46 мы перепечатали резолюцию V съезда Бунда о положении Бунда в РСДРП и дали свою оценку ее[10]. Заграничный комитет Бунда отвечает нам весьма подробно и зело сердито в листке своем от 9 (22) сентября. Самой существенной частью этого сердитого ответа является следующее феноменальное открытие: «Кроме устава-максимум (sic![11]), пятый съезд Бунда выработал еще устав-минимум», и сей минимум полностью и приводится, причем в двух примечаниях поясняется, что «отвержение автономии» и требование согласия ЦК Бунда на обращение к еврейскому пролетариату со стороны других входящих в партию частей «должно быть выставлено, как ультиматум». Так решил V съезд Бунда.
Не правда ли, как это… красиво? Съезд Бунда выработал сразу два устава, определяя сразу – и максимум и минимум своих желаний или требований. При этом минимум благоразумно (о, в высшей степени благоразумно!) прячется в карман. Опубликовывается (в листке от 7 (20) августа) только максимум и при этом публично, прямо и ясно заявляется, что этот максимальный проект устава «должен быть предложен II съезду Российской социал-демократической рабочей партии, как базис для обсуждения (это заметьте!) вопроса о положении Бунда в партии». Оппоненты нападают, конечно, на этот максимум с особенной яростью именно потому, что это – максимум, что это – «последнее слово»[12] направления, ими осуждаемого. Тогда, через месяц, люди, не испытывая ни малейшего смущения, вытаскивают из кармана «минимум» и грозно добавляют: «ультиматум»!
Это уже не «последнее слово», а настоящая крайняя цена… Только крайняя ли, господа? Нет ли у вас в другом кармане минимального минимума? Не выступит ли он на свет божий еще эдак, примерно, через месяц?
Мы сильно опасаемся, что бундовцам вся «красота» этих максимума и минимума плохо понятна. Запросить втридорога, затем сбавить 75 % и заявить: «последняя цена», – да разве иначе торговать можно? Да разве между торгашеством и политикой есть разница?
Есть, господа, смеем вас уверить, что есть. Во-первых, в политике некоторые партии проводят систематически известные принципы, а из-за принципов торговаться неприлично. Во-вторых, когда люди, причисляющие себя к одной партии, рассматривают некоторые свои требования, как ультиматум, т. е. как условие самой принадлежности к партии, то политическая честность требует, чтобы это обстоятельство не скрывалось, не пряталось «на время»