– Может, это у нас аппаратура барахлит?
– Может, и у нас…
– А где Лопесы?
– Спроси что-нибудь полегче, а?
Не помню, сколько времени мы крутились вокруг астероида и не могли ничего понять. Так и не поняли, кстати, зато на краю доступной нам зоны радиообзора объявилась еще одна яхта. Сто первый номер. Кто такие – не помним, да и не нужно нам этого знать. А нужно нам знать только то, что через шесть часов они будут здесь, если хорошенько налягут.
– Ну что, столбим? – толкаю я мужа локтем.
Он в сомнении, но вижу – склоняется к правильным выводам.
– В конце концов, – говорит, – раз буй не работает, а Лопесов нигде не видно, то что?..
– Что? – спрашиваю я.
– То этот астероид – наш. Столбим! Может, Лопесы нашли что-то получше, а буй у них неисправен…
Наш радиобуй прилип к телу астероида недалеко от буя Лопесов, и мы убедились, что наша приемная аппаратура исправна. Работает буй, извещает, что астероид нами приватизирован. Теперь – загарпунить астероид, то есть воткнуть в него дистанционно управляемый бур со сверхпрочным буксировочным фалом, после чего облететь космическую глыбу с другой стороны и вплавить в ее «корму» двигательную установку. Вообще-то эти две операции можно делать в любой последовательности, но большинство участников гонок предпочитает сразу гарпунить, хоть это менее удобно. Тут чистая психология. Буй буем, но фал вещественнее. Ничто лучше фала не скажет всей Вселенной: это наш астероид, не трогать его руками!
– Целься точнее, – наставляю я мужа, а он только щекой дергает: сам, мол, знаю, не мешай. Самостоятельный мужчина – это, конечно, хорошо, а мужчина со свойствами тяжелого снаряда еще лучше, но… Много тут есть всяких «но».
Хорошо гарпун пошел, просто загляденье. Фал за ним разматывается, как на картинке. Бац! Ой…
То ли мне показалось, то ли гарпун вошел в астероид, как горячий нож в масло. Нет, не показалось… Ушел бур в тело астероида, и дырки не видно. А только фал все разматывается и разматывается, и вот уже кончился он, дернул яхту немилосердно и повлек к астероиду…
Мужа при толчке швырнуло к переборке, ушибся, пытается встать и орет не своим голосом:
– Сброс! Сброс фала! Да сбрасывай же!..
Как будто я в два счета разберусь, на что надо нажать, чтобы сбросить этот чертов фал!
Когда разобралась, было уже поздно. Краем глаза видела: в бугристой картофелине открылся зев здоровенной пещеры, и наш же собственный фал втянул нас внутрь. Еще секунда, и померкли звезды на противоположном экране. Закрылся зев. Сглотнула нас картофелина.
4
Довольно долго ничего не происходило. Во всяком случае, достаточно долго, чтобы мы успели прийти в себя и обменяться мнениями.
– Это что, чужой корабль?
– Если только не космическое животное, – мрачно бурчит муж. – Лучше бы корабль, конечно.
Спорить я не стала. Если нас пленили чужаки, то дело может повернуться по-всякому, может, еще выкрутимся, но если животное, то вариантов только два: