В мире
За окнами в мире
бушует апрель,
Саудовцы с Трампом
шатают барре́ль,
Ведущие в скайпе
клянут пандемию —
Прочту-ка Исайю,
да Иеремию…
Не птицы
Безпомощным криком
Земля изошлась
И в приступе диком
Захлюпала грязь.
Асфальтом дорога
Свела в никуда —
По слову пророка
Пусты города.
Молитвенным стоном
Предвечную весть
Им колокол звоном
Кричал, что Ты есть.
Летели не птицы
В весеннюю хладь
Из Рима и Ниццы —
Как снег – умирать…
Бумага
Утром не молился —
тяжко на душе,
И живёшь, как клоун
из папье́-маше́.
В спешке, суетливо,
вышел без пяти —
До метро бы надо
как-то доползти.
Потускнели краски,
притупился взгляд,
Голоса в вагоне
почему-то злят.
В грохоте металла,
в тёмной пустоте —
Вспыхнула бумага:
«Господи Христе…»
Камень
Обрести себя непросто —
Только камень, для начала,
За оградою погоста,
Оказалось – мира мало.
Облака – грозы пророки,
Возвещают, чтоб мы с ними
Проливали слёз потоки
Над могилами своими.
Дождь оплакивает мёртвых,
Попадая на живущих,
Смоет пыль имён истёртых,
Нашу память стерегущих.
Соберут деревья воду
Пересохшими корнями —
И взовьётся к небосводу
Зелени живое пламя…
Сбудется
Кружится, кружится
стая воронья,
Тужится, тужится
облако вранья.
Мается, мается
погасивший свет,
Кается, кается —
а любви всё нет…
«Сбудется, сбудется…» —
слышится Петру,
Судится, судится
криком поутру.
Имени, имени
удивился я:
«Си́моне, Си́моне —
лю́биши ли Мя?»…
Врос
Ты ответь-ка себе
на вопрос:
«А насколько я
в землю-то врос?»
Не по пояс? По плечи?
По нос?
Без ответа остался
вопрос…
Променяли
Всепрощения
пронзительная нота
Выбивается
из общего настроя,
Ожиданием ответа —
и всего-то,
Верой в сердце человека
золотое.
Доверяешь искренне,
безмерно,
Не надеясь
на отдачу вскоре,
Лечишь немощь,
очищаешь скверну,
Избегая лести
в разговоре.
А на деле —
трусость и измену
Получаешь,
будто бы расплату —
Буднично
назначенную цену,
А потом – в преторию,
к Пилату.
Так и будет,
до скончанья века,
Как тогда,