Кажется, тут не просыхали вообще. Улисс торчал у забора, поджав губы, с неприязненным выражением медленно окидывая глазами окрестности. Неприязненное выражение не покидало его с самого момента, как они остались за пределами зеленой зоны. Сосед что-то говорил, Гонгора думал, как они сюда попали. Ошиблись дверью, сказал он. Дверь точно была не та, ради которой стоило преодолевать сомнения и горы. Скромное поселение с неопределенным поголовьем трудящихся застряло в каком-то своем измерении, и природа этого измерения убивала. На тупые пьяные морды у него было что-то вроде наследственной идиосинкразии. Он боролся с желанием, не откладывая, прямо сейчас взнуздать Улисса, вскинуть на плечи неподъемный рюкзак и, зажав ладонями глаза, кинуться бегом, неважно, куда, спотыкаясь и все увеличивая темп. Дело было не только в поселении. Ландшафт выглядел отталкивающим, как армейская традиция сушить на себе в легкий мороз свежевыстиранную одежду. Ладно, сказал он себе. Не завтракать же здесь.
Больше того, сложилось такое впечатление, что алкоголь здесь достать было легче, чем чистую воду. Штиис, со стонами и шипением освободившись от рюкзака, осмотрелся, плюнул и процедил что-то в том ключе, что ничего удивительного: живая особь в этих условиях способна выдержать только не расставаясь со стаканом. Сосед двигался, как на незнакомой планете, преодолевая аномальную гравитацию. Он качал головой, по широкой дуге ходил вокруг Улисса, и тому, конечно, это быстро надоело.
Соседу вдруг стало интересно: мог бы, к примеру, такой зверь вытащить из озера человека? Наверное, осторожно ответили ему. Сосед оживился. Так давай попробуем достать мальчишку.
Сосед махал в сторону болота, которое темнело по соседству. Играл там и утонул, стервец, четвертый день уже. И было в пьяных больных глазах что-то еще. Что-то, что оставляло после себя след не то издевки, не то проклятья, которое лежало на детях его детей и которое будет передаваться из поколения в поколение, сколько бы их ни было, пока не закончится время. Как реальность, в которой он дома. Там и в самом деле лежало что-то. И совсем недалеко.
4
Лес.
Это был он.
Словно первая хорошая новость с того света.
Словно глоток воздуха почти задохнувшимся. Здесь шел самый настоящий хвойный живой Лес. И отпустила смертельную хватку тоска, навсегда, казалось, на весь последний отрезок жизни задавившая. Земля благословенная