– Идите сюда, – позвал месье Ле Брюн, крепко беря ее за локоть, когда они замедлили шаг, уставившись на одно из ярко освещенных окон ресторана в нижнем этаже. – Это заведение не годится для таких дам, как вы.
И правда. Одного беглого взгляда на обилие военных мундиров и несколько вольное поведение сопровождавших их женщин хватило, чтобы прийти к тому же выводу.
Теперь Эмитист не спешила оттолкнуть руку месье Ле Брюна. Все это было несколько более… бурным, чем она представляла. Когда после смерти тетушки она приехала в Лондон, чтобы проконсультироваться с банкирами и деловыми людьми, огромный город тоже показался ей шумным и пугающим после сонного спокойствия Стентон-Бассета. Но бьющая ключом жизнь ночного Парижа оставляла его далеко позади.
Они вошли в ресторан, и Эмитист почувствовала облегчение, очень быстро, однако, сменившееся удивлением. Несмотря на то что месье Ле Брюн охарактеризовал его как недорогой, он значительно превзошел ее ожидания. Во время своего пребывания в Лондоне ей приходилось заглядывать в мутные окна дешевых едален, и она полагала, что дешевый ресторан для простой публики в Париже будет похож на них. Вместо этого ее взгляду предстали зеркала, колонны и статуи в нишах. Столы, уставленные сверкающей посудой и хрусталем, посетители в ярких нарядах и официанты, усердно снующие вокруг них.
А еда, которая, как она подозревала, будет того же качества, что и в придорожных тавернах, где они останавливались, выглядела не хуже, чем та, которой ее угощали на обедах в лучших домах их графства.
Но самое главное для Эмитист заключалось в том, что всем здесь заправляла женщина. Она восседала на специальном месте возле двери, рассаживая клиентов по столам в зависимости от размеров компании, и получала от них деньги, занося суммы в массивный гроссбух, лежавший перед ней на большом гранитном столе.
И, судя по всему, никто не находил в этом ничего странного.
Они только что заказали десерт, когда появление в дверях одинокого мужчины вызвало недовольную гримасу на лице месье Ле Брюна. Эмитист проследила за его взглядом, чтобы увидеть, кто стал причиной такого неудовольствия, и застыла, не донеся ложку до рта.
Нейтан Хэркорт.
Злополучный Нейтан Хэркорт.
Лицо Эмитист вспыхнуло, в желудке похолодело, вкусная еда превратилась в отвратительный сгусток желчи.
И тот вопрос, который мучил ее годами, едва не вырвался стоном отчаяния сквозь стиснутые зубы. Как ты мог так поступить со мной, Нейтан? Как ты мог?
Ей захотелось встать и, пройдя через весь ресторан, с размаху ударить его по щеке, которую с таким энтузиазмом целовала хозяйка заведения. Хотя Эмитист уже опоздала. Это нужно было сделать в тот вечер, когда своими словами он без ножа зарезал ее, а потом протанцевал со всеми девушками в зале кроме нее. В тот вечер, когда он