Временное правительство хорошо ощущало, что оно всё-таки временное и не имеет никакой легитимности. Несмотря на это, они вышли из Думы, которая была избрана, поэтому хотя бы на чуть-чуть могли ощущать себя народными избранниками, но, конечно, не настолько, чтобы решать принципиально важные вопросы. Но перед Россией в это время стояли серьёзные проблемы.
Во-первых, всех волновал вопрос о власти. С одной стороны, он уже был решён – царя-батюшку свергли, ввели политическую свободу и амнистию. Однако, это ещё не всё. Начались беспрерывные митинги, демонстрации, и стало не понятно, какой государственный строй нужно ставить. Если свергли царя, то нужно ли было отказываться от монархии? Всё-таки и Милюков, и Гучков хотели сохранить ограниченную конституционную монархию. Совет же при этом хотел установить демократическую республику. И кто это будет решать? Должно было быть учредительное собрание, где собрались бы представители всего народа и решили этот вопрос. Однако, с его созданием Временное правительство слишком сильно затянуло, что и стало его главной ошибкой.
Параллельно с этим возник вопрос о земле. Крестьяне, освобождённые по реформе 1861-го года получили определённое количество земли, но не в частную собственность: земля передавалась крестьянским общинам. Предполагалось, что это более привычная для крестьян форма землепользования, и так будет проще их контролировать. Эти общины делили землю в соответствии со своими представлениями о справедливости, что нравилось как революционерам, которые считали, что крестьяне – это стихийные социалисты, так и правительству, которое видело в крестьянах, любящих с какого-то момента царя, основу власти. Делили землю либо по едокам, либо по количеству свободных рук. Понятно, что со временем происходил передел, когда кто-то умирал или уезжал, что казалось вполне справедливым, но сильно усложняло ведение сельского хозяйства, потому что крестьяне не воспринимали эти кусочки, как свои: через несколько лет они вполне могли перейти какому-нибудь соседу, и вкладываться в неё не было никакого стимула.
Так, крестьяне получили землю в соответствии с количеством людей и хозяйств в общине. Однако, прошло двадцать лет, и количество крестьян в деревнях резко возросло. Если бы не было общины, то начались бы естественные эмиграции: кто-нибудь разорился, продал свою землю более удачливому соседу и нанялся к нему батраков или уехал в город. Так в любой деревне всегда сохранялось бы достаточное количество людей для того, чтобы обрабатывать землю.
Однако, просто так уйти из общины было нельзя. Для того, чтобы крестьянину уехать в город, община должна была дать разрешение, что происходило далеко не всегда. К тому же, крестьяне были связаны по рукам и ногам выкупными платежами, которые они выплачивали в течение многих лет и никак не могли рассчитаться