Человек на стуле делал глотательные движения, кадык его плотоядно двигался, как вдруг огромный чёрный ворон налетел на него, стремясь выклевать глаза. Ужасное хлопанье крыльев и змееподобные движения головой того, кто сидел на стуле и пытался уклониться от мощного птичьего клюва, приводили Андрея в ужасное, полное бессильного отвращения, состояние. Однако он никак не мог проснуться, словно было ещё что-то важное, что ему нужно было увидеть. Но это важное всё никак не происходило, и, в конце концов, Андрей проснулся в мокрой от пота постели, с трясущимися руками и пересохшим горлом…
То, что это не простой кошмар, Андрей понял по состоянию, в котором находился весь день. Словно часть его осталась там, во сне, в том тёмном коридоре… Такого с ним ещё не бывало. Сны снились. Всякие, тревожные в том числе, но, вспомнив их наутро и обсудив с сестрой или просто обдумав за чашкой кофе, к обеду обычно он уже забывал о сне и спокойно занимался своими делами. Однако этот сон – совсем другое дело. И Андрей думал, что самому ему не справиться, не разобраться…
Родовое проклятье
Ольга сидела перед зеркалом и разглядывала себя внимательно и придирчиво. За окном в самом разгаре ранняя алматинская весна, март заканчивается, через три дня уже и апрель. А у неё ощущение, что жизнь мимо утекает. Хотя выглядит она великолепно для своих лет: скоро пятьдесят, а больше тридцати пяти, пожалуй, не дашь. Ольга вздохнула, собрала в пучок распущенные волосы. Да кому оно надо – молодо ты выглядишь или нет?
Из соседней комнаты раздался вой и грохот, что-то шарахнуло о стену. Ольга нахмурилась, вспоминая, что ж такого могла оставить в комнате сестры, чтобы так громыхнуло. Достала ключ, отперла дверь – прямо у порога, на полу, сидела её сестра и, дёргая волосы, тихонечко выла. Ольга внимательно оглядела комнату: нет, ничего такого, всё в порядке. Диван, два пуфа, ковёр, решётка на окне, медведь плюшевый в углу. Головой, что ли, билась об стену? Надо стены чем-то мягким затянуть…
– Инусик, ну что ты, всё хорошо, сейчас укол сделаем, и ты поспишь немного. Толик скоро приедет, вот только звонил, – Ольга села рядом с сестрой, обняла её и, гладя по голове, стала монотонно приговаривать: – Всё хорошо, моя девочка, всё хорошо.
Инна успокаивалась и в такт сестринскому бормотанию хлопала ладошкой по полу.
После укола с успокоительным Инна уснула, а Ольга снова пошла к зеркалу, рассматривала себя, долго и тщательно выщипывала брови, но потом, словно устав сдерживаться, стремительно подошла к шкафчику на кухне и налила себе виски.
Толик, старинный Ольгин приятель, когда-то долго и безответно ухаживавший за ней и так и оставшийся безответно влюблённым, сразу учуял запах алкоголя. Вернее, как только Ольга открыла дверь,