Марина разулыбалась:
– Да, Андрюша такой у нас, удивительный и особенный. Вы знаете, Жан, он ведь мог не родиться. Мне мамина сестра рассказала по секрету. Мама ведь чуть аборт не сделала. Жили мы тогда в небольшом городке под Москвой, скромно жили. Папа наш – хороший человек, замечательный, но в те времена сложно было очень с деньгами, да и мы с Иркой уже были у родителей. Отец и сказал маме аборт сделать, потому что вроде как у них денег нет и «куда ещё один рот», и всякое такое. Мамуля плакала сильно, она же верующая, никак ей на аборт нельзя было, но и против мужа не пойдёшь. Тётка мне потом рассказывала, что с Андрюшкиным рождением вообще всё мистически было. Мама пошла к врачу, день был жаркий, солнце палит, она устала сильно, а так как мимо церкви проходила, увидела и зашла отдохнуть. Села на скамеечку под деревья, задумалась и опять расплакалась, а тут батюшка проходил. Ну знаете, как это бывает?
В общем, поговорил, приободрил, да ещё верующая женщина, к тому же, сама не хотела аборт делать. И она не пошла к врачу, и от папы скрывала сначала, а потом, когда живот стал виден, что поделаешь? Они, конечно, поорали друг на друга, поскандалили, но ничего, успокоились.
И вот Андрей родился у нас. Такой ладный, такой хорошенький, такой лапочка. Все его с детства обожали. А талант его – людей в себя влюблять, с самого рождения проявился. Все с ним возились, отказать ему не могли ни в чём. У него уже в восемь лет появился друг, автомеханик СТО, который Андрея под опеку взял, и к двенадцати годам он в машинах разбирался как профессионал. И дядя Антон был его лучшим другом.
А жили-то мы бедновато. Хотя и папа работал, и мама дома не сидела. И Андрюшка очень рано себя ответственным почувствовал, ответственным за семью. Но сначала его не в ту сторону повело, подростки же, сами знаете, все хотят экстрима, крутыми хотят быть. В четырнадцать лет он познакомился с ребятами, с шайкой одной. Они машины угоняли и продавали. Так Андрей у них чуть ли не сразу главным стал, потому что в машинах отлично разбирался, потому что умный был, да так ловко и грамотно все угоны обставлял, что ни разу их не поймали. Он этим делом четыре года промышлял, никто ничего не знал, он деньги домой с умом приносил. Небольшими суммами, но часто, якобы он у дяди Антона в помощниках зарабатывает. То, что он у дяди Антона не был все эти годы ни разу, у нас никто и не знал. Такое у всех было к Андрею доверие.
А Андрюша-то у нас ещё и везунчик, Жан!
Он, в свои восемнадцать, уже рублёвый миллионер был, и жил не тужил, отлично себя чувствовал. И вот однажды, в день, когда собирался на очередное дело со своими дружками, шёл он как раз мимо той самой церкви, где жизнь ему второй раз была подарена. И, сам не понимая, зачем, зашёл он в парк при церкви, сел на скамеечку и задумался. Сидел, отдыхал, хорошо ему было.
Времени до встречи было достаточно, он не спешил никуда, ну и разговорился с присевшим на скамейку прихожанином. Просидели они так часа три. Когда ушёл тот человек, Андрей ещё долго сидел и повторял, повторял, чтобы запомнить навсегда, слова Антония Сурожского,